Еслибъ бабочкой ночной
Я въ твой теремъ залетѣла,
Былъ бы счастливъ ты со мной,
И во снѣ горѣло бъ тѣло,
5 Принимая въ сонный строй
Трепетъ жизни огневой.
Еслибъ знойною, звеня,
Залетѣла я цикадой,
Ты услышалъ бы меня,
10 Ты во снѣ шепнулъ бы: „Падай!
И прильни. И вплоть до дня
Мучь касаніемъ огня!“
Если б бабочкой ночной
Я в твой терем залетела,
Был бы счастлив ты со мной,
И во сне горело б тело,
5 Принимая в сонный строй
Трепет жизни огневой.
Если б знойною, звеня,
Залетела я цикадой,
Ты услышал бы меня,
10 Ты во сне шепнул бы: «Падай!
И прильни. И вплоть до дня
Мучь касанием огня!»
Языкъ любви есть листья, шорохъ листьевъ.
Вся шелестящая, сквозящая листва.
Какъ свѣтъ свѣвается съ дрожащихъ спящихъ листьевъ,
Какъ извивается и зыбится трава!
5 Отъ листьевъ къ листьямъ—ласка, вспышки, всплески,
Листъ ластится къ листу и заститъ взглядъ.
Смотри, смотри, какъ любятся березки,
Разслышь, разслышь, какъ листья шелестятъ!
Язык любви есть листья, шорох листьев.
Вся шелестящая, сквозящая листва.
Как свет свевается с дрожащих спящих листьев,
Как извивается и зыбится трава!
5 От листьев к листьям — ласка, вспышки, всплески,
Лист ластится к листу и застит взгляд.
Смотри, смотри, как любятся берёзки,
Расслышь, расслышь, как листья шелестят!
