регу озера, и въ черной глубинѣ, слѣдомъ за ней, выростали на днѣ блестящіе цвѣты; они тянулись все выше и выше, точно стремясь ее догнать, и нѣкоторые изъ стеблей поднялись надъ водой, и съ блестящихъ лепестковъ, освободившихся отъ воды, падали капли еще болѣе блестящія, чѣмъ лепестки, и все озеро оживилось и какъ будто стало двигаться. Дагмаръ наклонилась и зачерпнула полныя пригоршни воды и брызнула ею кругомъ, направо и налѣво, и тотчасъ же капли разбрызганной воды сдѣлались блестящими, и помчались такъ стремительно, какъ будто ихъ бросила не хрупкая женская рука, а сотни, тысячи рукъ первобытныхъ гигантовъ. И вотъ, устремляясь все дальше и дальше, капли превратились въ метеоры. Огнистые, яркіе, торжествующіе метеоры, точно духи, стали кружиться въ бѣшеной пляскѣ, и поднимались все выше, все выше,—и вдругъ, какъ бы достигнувъ желанной высоты, они мгновенно успокоились, и повисли на лазурномъ небѣ застывшимъ хороводомъ звѣздъ. И откуда-то зазвенѣла музыка,—упоительные звуки. И я посмотрѣлъ на Дагмаръ. Она стояла неподвижно, и глаза ея были устремлены къ небу, и такая спокойная радость свѣтилась на ея лицѣ, какъ будто въ это мгновеніе, силою нѣжной и творческой мысли, она давала жизнь тысячѣ существъ, безмолвно благословлявшихъ ее.
Такъ снилась мнѣ Дагмаръ въ тотъ часъ, когда дрожитъ предутренній туманъ.
регу озера, и в чёрной глубине, следом за ней, вырастали на дне блестящие цветы; они тянулись всё выше и выше, точно стремясь её догнать, и некоторые из стеблей поднялись над водой, и с блестящих лепестков, освободившихся от воды, падали капли ещё более блестящие, чем лепестки, и всё озеро оживилось и как будто стало двигаться. Дагмар наклонилась и зачерпнула полные пригоршни воды и брызнула ею кругом, направо и налево, и тотчас же капли разбрызганной воды сделались блестящими, и помчались так стремительно, как будто их бросила не хрупкая женская рука, а сотни, тысячи рук первобытных гигантов. И вот, устремляясь всё дальше и дальше, капли превратились в метеоры. Огнистые, яркие, торжествующие метеоры, точно духи, стали кружиться в бешеной пляске, и поднимались всё выше, всё выше, — и вдруг, как бы достигнув желанной высоты, они мгновенно успокоились, и повисли на лазурном небе застывшим хороводом звёзд. И откуда-то зазвенела музыка, — упоительные звуки. И я посмотрел на Дагмар. Она стояла неподвижно, и глаза её были устремлены к небу, и такая спокойная радость светилась на её лице, как будто в это мгновение, силою нежной и творческой мысли, она давала жизнь тысяче существ, безмолвно благословлявших её.
Так снилась мне Дагмар в тот час, когда дрожит предутренний туман.
