Поэтъ! Какое это нѣжное слово—поэтъ! Съ этими нѣсколькими буквами мы привыкли сочетать цѣлый строй гармоническихъ ощущеній. Произнося это слово, мы чувствуемъ что-то неопредѣленно-красивое, волнующее, манящее, что-то напоминающее намъ о томъ счастливомъ и обаятельномъ, чего желаемъ мы всѣ. И вправду, что можетъ быть нѣжнѣе ритмическихъ строкъ и повторительныхъ созвучій? Въ нихъ и музыка и живопись, въ нихъ и зыбкая прелесть предчувствія и окутанныя дымкой родныя тѣни воспоминанія. Дѣтство и юность, первая любовь, первыя робкія журчанія ручья, пробивающагося изъ темной земли къ свѣту и воздуху, переливы зеленыхъ травъ, перемѣшанныхъ съ цвѣтами, надъ которыми тихонько пролетаетъ майскій вѣтеръ, бездонность голубого неба, красота бѣлоснѣжныхъ облаковъ… Какъ хорошъ міръ, какъ много въ немъ чаръ, и какъ сильны, какъ ярко-полнозвучны эти чары въ стихахъ. Поэтъ умѣетъ обо всемъ сказать нѣжно и вкрадчиво. Онъ опишетъ намъ, какъ въ весеннихъ лучахъ, поднимая облака цвѣточной пыли, идетъ и гудетъ зеленый шумъ, какъ бѣлые, млечные, стоятъ вишневые сады, и тихохонько шумятъ, какъ по новому весеннему трепещетъ все въ мірѣ,—и блѣднолистая липа съ новымъ лиственнымъ уборомъ, и стройная красавица рощи бѣлая береза съ зеленою косой, и малая тростинка, и высокій кленъ. Онъ покажетъ намъ прелесть безмѣрныхъ полей, покрытыхъ спѣлою рожью; какъ волшебникъ, подслушавшій голосъ земли, онъ представитъ намъ колосья несмѣтною ратью, вотъ они ростутъ въ фантастическомъ снѣ, они подступаютъ къ захваченной сонною грезою жницѣ, машутъ, шумятъ, касаются лица ея и рукъ, и, свершая міровой законъ сѣянья и жатвы, сами наклоняютъ подъ серпъ свои стебли.
Поэт! Какое это нежное слово — поэт! С этими несколькими буквами мы привыкли сочетать целый строй гармонических ощущений. Произнося это слово, мы чувствуем что-то неопределенно-красивое, волнующее, манящее, что-то напоминающее нам о том счастливом и обаятельном, чего желаем мы все. И вправду, что может быть нежнее ритмических строк и повторительных созвучий? В них и музыка и живопись, в них и зыбкая прелесть предчувствия и окутанные дымкой родные тени воспоминания. Детство и юность, первая любовь, первые робкие журчания ручья, пробивающегося из темной земли к свету и воздуху, переливы зеленых трав, перемешанных с цветами, над которыми тихонько пролетает майский ветер, бездонность голубого неба, красота белоснежных облаков… Как хорош мир, как много в нём чар, и как сильны, как ярко-полнозвучны эти чары в стихах. Поэт умеет обо всём сказать нежно и вкрадчиво. Он опишет нам, как в весенних лучах, поднимая облака цветочной пыли, идет и гудет зеленый шум, как белые, млечные, стоят вишневые сады, и тихохонько шумят, как по-новому весеннему трепещет всё в мире, — и бледнолистая липа с новым лиственным убором, и стройная красавица рощи белая береза с зеленою косой, и малая тростинка, и высокий клен. Он покажет нам прелесть безмерных полей, покрытых спелою рожью; как волшебник, подслушавший голос земли, он представит нам колосья несметною ратью, вот они растут в фантастическом сне, они подступают к захваченной сонною грезою жнице, машут, шумят, касаются лица её и рук, и, свершая мировой закон сеянья и жатвы, сами наклоняют под серп свои стебли.
