пустыни, возсоздаетъ передъ нами, въ частичныхъ гимнахъ, образъ своей возлюбленной, чьи поцѣлуи слаще мирры и вина. И Шелли, въ поэмѣ Эпипсихидіонъ, отдается тому же побужденію, когда, описывая идеальную Эмилію Вивіани, онъ нагромождаетъ одинъ образъ на другой. И Эдгаръ По въ своей геніальной фантазіи Лигейя, рисуя сказочную женщину, создаетъ поэму женскаго лица.
Но поспѣшимъ припомнить, что, если Шелли и Эдгаръ По были представителями аристократической расы, здѣсь мы имѣемъ дѣло—психологическій фактъ очень любопытный—съ душой безымяннаго смутнаго Pueblo, народа, живущаго своей собственной жизнью чувства, чуждой литературныхъ воздѣйствій.
Готовя къ печати цѣлый томъ этихъ soleares, coplas, и seguidillas, я предлагаю здѣсь читателямъ 24 soleares, 118 coplas, и 19 seguidillas, изъ которыхъ каждая является не строфой, а отдѣльной пѣсней. Для большей полноты впечатлѣнія я придалъ имъ однако нѣкоторую скрытую архитектуру, и размѣстилъ, напримѣръ, часть coplas въ такомъ порядкѣ, что они являются какъ бы сплошной серенадой, обращенной къ одному лицу.
Они иногда такъ и поются, подъ звонъ гитары, въ легендарной Севильѣ, создавшей типъ Обольстителя, тамъ, гдѣ такъ сладко дышутъ цвѣты, подъ небомъ, усѣяннымъ крупными звѣздами.
пустыни, воссоздает перед нами, в частичных гимнах, образ своей возлюбленной, чьи поцелуи слаще мирры и вина. И Шелли, в поэме Эпипсихидион, отдается тому же побуждению, когда, описывая идеальную Эмилию Вивиани, он нагромождает один образ на другой. И Эдгар По в своей гениальной фантазии Лигейя, рисуя сказочную женщину, создает поэму женского лица.
Но поспешим припомнить, что, если Шелли и Эдгар По были представителями аристократической расы, здесь мы имеем дело — психологический факт очень любопытный — с душой безымянного смутного Pueblo, народа, живущего своей собственной жизнью чувства, чуждой литературных воздействий.
Готовя к печати целый том этих soleares, coplas, и seguidillas, я предлагаю здесь читателям 24 soleares, 118 coplas, и 19 seguidillas, из которых каждая является не строфой, а отдельной песней. Для большей полноты впечатления я придал им однако некоторую скрытую архитектуру, и разместил, например, часть coplas в таком порядке, что они являются как бы сплошной серенадой, обращенной к одному лицу.
Они иногда так и поются, под звон гитары, в легендарной Севилье, создавшей тип Обольстителя, там, где так сладко дышат цветы, под небом, усеянным крупными звездами.
