отошли еще отъ разныхъ элементарностей, другіе смѣютъ соприкоснуться съ нимъ, потому что внутренно они уже достигли—невѣдомой для людей простодушныхъ—свободы.
И если человѣкъ идетъ своимъ особымъ путемъ, задается своими особыми задачами, онъ не можетъ не возбуждать въ мыслящемъ ощущеній интереса и сочувствія, хотя бъ этотъ мыслящій самъ шелъ совсѣмъ другой дорогой. Если высшая конечная цѣль этого человѣка, идущаго путями Зла, совпадаетъ съ цѣлями достиженія позднѣйшей всезахватывающей Гармоніи, я полюблю его за то, что въ дымѣ и хохотѣ противорѣчій онъ хранитъ въ себѣ молитвенное отношеніе къ Добру. Если же онъ живетъ въ мірѣ Зла лишь затѣмъ, чтобъ жить въ мірѣ Зла, я полюблю его за его цѣльность. Быть можетъ, если наши дороги скрестятся враждебно—если мнѣ придется столкнуться съ нимъ лицомъ къ лицу и глядѣть глазами въ глаза, я, какъ человѣкъ, на мигъ возненавижу его, но я и полюблю его также, какъ художникъ, и какъ понимающій. И если онъ слабѣе меня, я сброшу его съ своей дороги—и если онъ сильнѣе, онъ сброситъ меня съ своей, но неужели же изъ-за этого я ослѣпну? Я не могу не видѣть Красоты и Силы, хотя бъ она меня ранила. И лишь слѣпецъ не полюбитъ хоть на мигъ Цвѣты Зла, гдѣ Женщина—врагъ, гдѣ Любовь—мучительство, гдѣ Природа—огромный саркофагъ, окруженный желтыми туманами гипнотизирующаго сплина.
отошли еще от разных элементарностей, другие смеют соприкоснуться с ним, потому что внутренне они уже достигли — неведомой для людей простодушных — свободы.
И если человек идет своим особым путем, задается своими особыми задачами, он не может не возбуждать в мыслящем ощущений интереса и сочувствия, хотя б этот мыслящий сам шел совсем другой дорогой. Если высшая конечная цель этого человека, идущего путями Зла, совпадает с целями достижения позднейшей всезахватывающей Гармонии, я полюблю его за то, что в дыме и хохоте противоречий он хранит в себе молитвенное отношение к Добру. Если же он живет в мире Зла лишь затем, чтоб жить в мире Зла, я полюблю его за его цельность. Быть может, если наши дороги скрестятся враждебно — если мне придется столкнуться с ним лицом к лицу и глядеть глазами в глаза, я, как человек, на миг возненавижу его, но я и полюблю его также, как художник, и как понимающий. И если он слабее меня, я сброшу его с своей дороги — и если он сильнее, он сбросит меня с своей, но неужели же из-за этого я ослепну? Я не могу не видеть Красоты и Силы, хотя б она меня ранила. И лишь слепец не полюбит хоть на миг Цветы Зла, где Женщина — враг, где Любовь — мучительство, где Природа — огромный саркофаг, окруженный желтыми туманами гипнотизирующего сплина.
