И наша жизнь стоитъ предъ нами, |
Съ точки зрѣнія чисто-артистической стихотвореніе Пушкина кажется мнѣ болѣе прекраснымъ, чѣмъ стихотвореніе Тютчева, но какъ типично здѣсь ихъ различіе. Пушкинъ учитъ языкъ убѣгающаго времени, но не можетъ угадать его, и думаетъ услыхать въ немъ ропотъ имъ утраченнаго дня, нѣчто частичное, между тѣмъ какъ Тютчевъ возвышается до широкаго мы, до метафизическаго обобщенія, заставляющаго вспомнить о такихъ стихотвореніяхъ Шелли, какъ Time или A Lament.
Приведенные примѣры—лишь небольшіе обрывки сложной ткани, но уже и они достаточно явственно указываютъ на неоспоримое коренное различіе, существующее между поэтической манерой Пушкина и его ученика Лермонтова съ одной стороны, Тютчева и Фета съ другой.
Пушкинъ и пушкиніанцы относятся къ видимому міру просто и непосредственно, болѣе какъ наблюдатели, нежели какъ мыслители. Они видятъ части міра, но не его цѣлое, его зримое содержаніе, но не тайное значеніе. Они по самому существу своему истинные представители художественнаго натурализма. Даже въ наиболѣе романтическія темы они всегда вносятъ непосредственную простоту, разложеніе на части, опредѣленность, рельефъ скульптурности, ограниченную конкретность лѣтописнаго стиля. Они живутъ фактами, не переработанными философскимъ сознаніемъ, они живутъ конечной реальностью, которая ими властвуетъ. Для нихъ закрыта иная область—великая область отвлеченія, область міровой символизаціи всего сущаго. Созерцая Природу, проникаясь любовью, переживая тѣ или иныя душевныя состоянія, они преимущественно описываютъ, и описываютъ въ узкой опре-
- ↑ Бессонница — стихотворение Ф. И. Тютчева. (прим. редактора Викитеки)
И наша жизнь стоит пред нами, |
С точки зрения чисто-артистической стихотворение Пушкина кажется мне более прекрасным, чем стихотворение Тютчева, но как типично здесь их различие. Пушкин учит язык убегающего времени, но не может угадать его, и думает услыхать в нём ропот им утраченного дня, нечто частичное, между тем как Тютчев возвышается до широкого мы, до метафизического обобщения, заставляющего вспомнить о таких стихотворениях Шелли, как Time или A Lament.
Приведенные примеры — лишь небольшие обрывки сложной ткани, но уже и они достаточно явственно указывают на неоспоримое коренное различие, существующее между поэтической манерой Пушкина и его ученика Лермонтова с одной стороны, Тютчева и Фета с другой.
Пушкин и пушкинианцы относятся к видимому миру просто и непосредственно, более как наблюдатели, нежели как мыслители. Они видят части мира, но не его целое, его зримое содержание, но не тайное значение. Они по самому существу своему истинные представители художественного натурализма. Даже в наиболее романтические темы они всегда вносят непосредственную простоту, разложение на части, определенность, рельеф скульптурности, ограниченную конкретность летописного стиля. Они живут фактами, не переработанными философским сознанием, они живут конечной реальностью, которая ими властвует. Для них закрыта иная область — великая область отвлечения, область мировой символизации всего сущего. Созерцая Природу, проникаясь любовью, переживая те или иные душевные состояния, они преимущественно описывают, и описывают в узкой опре-
- ↑ Бессонница — стихотворение Ф. И. Тютчева. (прим. редактора Викитеки)
