другъ къ другу, и зубы у нихъ стучали; въ нихъ не было жизни, руки и ноги ихъ отяжелѣли, такъ что ничего они не могли держать въ рукахъ, когда пришли.
Не обижайте насъ, говорили племена, мы съ вами теперь, и пришли просить у васъ немного вашего огня. Но не такъ ихъ приняли, какъ они ждали, и сердце племенъ опечалилось.
Уже языкъ Балама-Квитцэ, и Балама-Агаба, и Мугукуты, и Ики-Балама былъ другой. Горе намъ, горе намъ! говорили племена разноязычныя. Мы забыли нашъ языкъ. Что же мы сдѣлали? Теперь мы погибли. Откуда же это пришло, кто ввелъ насъ въ заблужденіе? У насъ былъ лишь одинъ языкъ, когда мы пришли изъ Туле, одинъ былъ способъ возставлять алтарь. Дурно это, то, что мы сдѣлали, повторяли между собою всѣ племена въ лѣсахъ и подъ ліанами.
Въ этотъ мигъ явился человѣкъ передъ глазами Балама-Квитцэ, Балама-Агаба, Мугукуты, и Ики-Балама. Онъ былъ изъ страны, чье имя—Ксибальба, Края Тѣневого, и такъ заговорилъ къ нимъ этотъ посланный:—
Истинно, это вашъ Богъ, тотъ, кого вы поддерживаете, и онъ есть знаменье и тѣнь вашего Творца и вашего Создателя. Не давайте же вашего огня племенамъ, до тѣхъ поръ, пока не дадутъ они Тогилю, который есть вашъ повелитель, того, что они дали вамъ. Потребуйте же для него, для того, чье имя Звукъ Браннаго Боя, что дадутъ они, чтобы взять огонь. Такъ сказалъ имъ посланный изъ Ксибальбы.
Крылья его были какъ крылья летучей мыши. Я посланный отъ вашего Творца и отъ вашего Создателя, сказалъ имъ онъ.
И они исполнились веселія; сердце Тогиля, и сердце Авиликса и Гакавитца, чьи имена непостижны, возвеселились равно, пока говорилъ этотъ посланный изъ Страны Горныхъ Призраковъ. И внезапно онъ исчезъ отъ ихъ взглядовъ, но не пересталъ существовать.
И пришли тогда еще племена, умиравшія отъ холода; ибо много было града, и великъ былъ темный дождь, который сгущался, и холодъ былъ несосчитанный.
Итакъ, всѣ племена сошлись, дрожа и бормоча невнятно отъ холода, тамъ, гдѣ были четыре мудрые Тигра. Велика была разорванность и пытка ихъ сердецъ, ихъ рты и ихъ глаза были полны печали.
Украдкой вернувшись, они вопросили: Неужели же не сжалитесь надъ нами? Лишь немного огня вашего мы просимъ. Развѣ было больше, чѣмъ одно жилище для насъ всѣхъ, больше, чѣмъ одна родина
друг к другу, и зубы у них стучали; в них не было жизни, руки и ноги их отяжелели, так что ничего они не могли держать в руках, когда пришли.
Не обижайте нас, говорили племена, мы с вами теперь, и пришли просить у вас немного вашего огня. Но не так их приняли, как они ждали, и сердце племен опечалилось.
Уже язык Балама-Квитцэ, и Балама-Агаба, и Мугукуты, и Ики-Балама был другой. Горе нам, горе нам! говорили племена разноязычные. Мы забыли наш язык. Что же мы сделали? Теперь мы погибли. Откуда же это пришло, кто ввел нас в заблуждение? У нас был лишь один язык, когда мы пришли из Туле, один был способ восставлять алтарь. Дурно это, то, что мы сделали, повторяли между собою все племена в лесах и под лианами.
В этот миг явился человек перед глазами Балама-Квитцэ, Балама-Агаба, Мугукуты, и Ики-Балама. Он был из страны, чье имя — Ксибальба, Края Теневого, и так заговорил к ним этот посланный: —
Истинно, это ваш Бог, тот, кого вы поддерживаете, и он есть знаменье и тень вашего Творца и вашего Создателя. Не давайте же вашего огня племенам, до тех пор, пока не дадут они Тогилю, который есть ваш повелитель, того, что они дали вам. Потребуйте же для него, для того, чье имя Звук Бранного Боя, что дадут они, чтобы взять огонь. Так сказал им посланный из Ксибальбы.
Крылья его были как крылья летучей мыши. Я посланный от вашего Творца и от вашего Создателя, сказал им он.
И они исполнились веселия; сердце Тогиля, и сердце Авиликса и Гакавитца, чьи имена непостижны, возвеселились равно, пока говорил этот посланный из Страны Горных Призраков. И внезапно он исчез от их взглядов, но не перестал существовать.
И пришли тогда еще племена, умиравшие от холода; ибо много было града, и велик был темный дождь, который сгущался, и холод был несосчитанный.
Итак, все племена сошлись, дрожа и бормоча невнятно от холода, там, где были четыре мудрые Тигра. Велика была разорванность и пытка их сердец, их рты и их глаза были полны печали.
Украдкой вернувшись, они вопросили: Неужели же не сжалитесь над нами? Лишь немного огня вашего мы просим. Разве было больше, чем одно жилище для нас всех, больше, чем одна родина
