И, тамъ, соединившись, они восхваляли себя, восклицая: „Мы—Квичи, мы—Квичи“. И дали они названія другимъ народамъ и стали эти народы—другіе. И имена ихъ не стерлись даже и доселѣ.
Тамъ держали они совѣтъ, поджидая зарю, и подстерегая выходъ Звѣзды, предшествующей Солнцу при его восхожденіи. Оттуда мы пришли,—говорили они. Но мы разлучились. И разрывалось ихъ сердце, и велико было ихъ страданіе. Ибо не имѣли они ни пищи, ни пропитанія: они вдыхали только запахъ отъ своихъ посоховъ, и думали, что вотъ у нихъ есть пища.
Неяснымъ осталось, какъ перешли они Море: точно какъ не было Моря, такъ перешли они съ той стороны. Они шли по камнямъ разсѣяннымъ, и камни эти были на пескахъ. И потомъ они назвали то мѣсто: Камни—ряды камней, и Пески исторгнутые. Ибо раздѣлилась вода, когда они переходили Море.
Въ эти дни великаго воздержанія отъ пищи, на вершинѣ горы, гдѣ ихъ Богъ продолжалъ съ ними говорить, было сказано Тогилемъ, Авиликсомъ, и Гакавитцомъ четыремъ мудрымъ Тиграмъ: Уйдемъ, уйдемъ. Нужно встать. Здѣсь нельзя долѣе оставаться. Отнесите насъ въ какое-нибудь потаенное мѣсто.
Уже приближается заря. Не исполнились ли бы глаза ваши печали, если бы были мы захвачены врагомъ въ этихъ стѣнахъ, здѣсь, гдѣ мы, по причинѣ васъ, о, приносящіе жертву? Унесите насъ каждаго въ отдѣльности, повторяли они имъ.
Хорошо, отвѣчали они, и такъ какъ намъ нужно отсюда уйти, мы будемъ искать въ лѣсахъ.
Послѣ этого они взяли своихъ боговъ, и унесли Авиликса въ Сокрытый Оврагъ, и оставили Гакавитца на великой пирамидѣ, на которой былъ зажженъ огонь, и сокрыли, равно, Тогиля, сокрыли его въ Великомъ Лѣсу. Много тигровъ и змѣй, много ехиднъ и коршуновъ было въ лѣсахъ, гдѣ былъ спрятанъ Тогиль приносящими жертву.
И вмѣстѣ оставались на высокой горѣ четыре мудрые, дожидаясь зари. Не было у нихъ ни сна, ни покоя, и велики были стоны ихъ сердецъ. Печалью покрылись ихъ лица.
Безъ радости мы пришли сюда. Увидимъ ли восходъ Солнца? Какъ случилось это, что, будучи всѣ одного чувства въ нашей родинѣ, мы такъ теперь оторваны? И они передавали другъ другу тоску въ рыданіяхъ своихъ голосовъ.
Такъ говорили они, и не было у нихъ утѣшенья до зари. Вотъ на-
И, там, соединившись, они восхваляли себя, восклицая: «Мы — Квичи, мы — Квичи». И дали они названия другим народам и стали эти народы — другие. И имена их не стерлись даже и доселе.
Там держали они совет, поджидая зарю, и подстерегая выход Звезды, предшествующей Солнцу при его восхождении. Оттуда мы пришли, — говорили они. Но мы разлучились. И разрывалось их сердце, и велико было их страдание. Ибо не имели они ни пищи, ни пропитания: они вдыхали только запах от своих посохов, и думали, что вот у них есть пища.
Неясным осталось, как перешли они Море: точно как не было Моря, так перешли они с той стороны. Они шли по камням рассеянным, и камни эти были на песках. И потом они назвали то место: Камни — ряды камней, и Пески исторгнутые. Ибо разделилась вода, когда они переходили Море.
В эти дни великого воздержания от пищи, на вершине горы, где их Бог продолжал с ними говорить, было сказано Тогилем, Авиликсом, и Гакавитцом четырем мудрым Тиграм: Уйдем, уйдем. Нужно встать. Здесь нельзя долее оставаться. Отнесите нас в какое-нибудь потаенное место.
Уже приближается заря. Не исполнились ли бы глаза ваши печали, если бы были мы захвачены врагом в этих стенах, здесь, где мы, по причине вас, о, приносящие жертву? Унесите нас каждого в отдельности, повторяли они им.
Хорошо, отвечали они, и так как нам нужно отсюда уйти, мы будем искать в лесах.
После этого они взяли своих богов, и унесли Авиликса в Сокрытый Овраг, и оставили Гакавитца на великой пирамиде, на которой был зажжен огонь, и сокрыли, равно, Тогиля, сокрыли его в Великом Лесу. Много тигров и змей, много ехидн и коршунов было в лесах, где был спрятан Тогиль приносящими жертву.
И вместе оставались на высокой горе четыре мудрые, дожидаясь зари. Не было у них ни сна, ни покоя, и велики были стоны их сердец. Печалью покрылись их лица.
Без радости мы пришли сюда. Увидим ли восход Солнца? Как случилось это, что, будучи все одного чувства в нашей родине, мы так теперь оторваны? И они передавали друг другу тоску в рыданиях своих голосов.
Так говорили они, и не было у них утешенья до зари. Вот на-
