лины составилъ свои гіероглифы изъ ежедневнаго своего обихода, земледѣльческаго и прирѣчнаго, такъ, овѣянные океанскими шопотами Майи, эти ловцы жемчуговъ, составили свои гіероглифы изъ прибрежныхъ камешковъ Моря, изъ морскихъ тростниковъ, изъ жемчужинъ, жемчужинъ, жемчужинъ, изъ спиралей извилистыхъ раковинъ, изъ раковинъ, схожихъ съ звенящими трубами, изъ раковинъ круглыхъ, и длинныхъ, изъ дугъ, изъ оваловъ, изъ эллипсовъ, изъ круговъ, пресѣченныхъ четыреугольникомъ, и сложнымъ узоромъ, какъ это мы видимъ на спинахъ морскихъ медузъ.
Въ этихъ причудливыхъ символахъ-буквахъ, знакахъ-словахъ, въ этихъ чертахъ, гдѣ условно все, въ этихъ ликахъ, гдѣ лики суть лики, а также суть части звучащей Поэмы, до сихъ поръ сохраняется утайно-лелѣемый, и все же немного подсмотрѣнный, красивый узоръ двухъ душъ, Царицы Майевъ и Майскаго Ваятеля, тѣни которыхъ да будутъ благосклонны къ благоговѣйной попыткѣ услышать, черезъ вѣка, океанически-дальнюю музыку двухъ голосовъ.
лины составил свои иероглифы из ежедневного своего обихода, земледельческого и приречного, так, овеянные океанскими шёпотами Майи, эти ловцы жемчугов, составили свои иероглифы из прибрежных камешков Моря, из морских тростников, из жемчужин, жемчужин, жемчужин, из спиралей извилистых раковин, из раковин, схожих с звенящими трубами, из раковин круглых, и длинных, из дуг, из овалов, из эллипсов, из кругов, пресеченных четырёхугольником, и сложным узором, как это мы видим на спинах морских медуз.
В этих причудливых символах-буквах, знаках-словах, в этих чертах, где условно всё, в этих ликах, где лики суть лики, а также суть части звучащей Поэмы, до сих пор сохраняется утайно-лелеемый, и всё же немного подсмотренный, красивый узор двух душ, Царицы Майев и Майского Ваятеля, тени которых да будут благосклонны к благоговейной попытке услышать, через века, океанически-дальнюю музыку двух голосов.
