Табаско, и Юкатана, наговорилъ мнѣ всякихъ ужасовъ. Сказалъ, что мы должны купить палатку, утварь кухонную, непремѣнно купить револьверъ, ѣхать въ сопровожденіи двухъ rurales (конные вооруженные сельскіе досмотрщики), быть готовыми къ тому, что проводники-индійцы могутъ отъ насъ сбѣжать, и пр. и пр. Сей ученый мужъ, какъ я убѣдился теперь, вовсе не былъ въ руинахъ Паленке, или развѣ что былъ въ нихъ когда-нибудь лѣтъ 30 тому назадъ (и это мало вѣроятно). Я познакомился на пароходѣ, когда мы ѣхали изъ Вера-Крусъ, съ однимъ Норвежцемъ, тотъ познакомилъ меня съ Американскимъ фотографомъ, бывшимъ въ Паленке, и этотъ со смѣхомъ сталъ убѣждать не ѣхать въ Табаско, а, доѣхавъ до Монтекристо, кратчайшимъ путемъ, въ одинъ день, добраться до руинъ верхомъ. Хозяинъ нашего отеля здѣсь оказался какъ разъ изъ Монтекристо, онъ далъ мнѣ письма туда, гораздо болѣе полезныя, чѣмъ воззванія къ Мексиканскимъ генераламъ, преданныя мною забвенію. Здѣсь во Фронтерѣ я встрѣтилъ еще Чикагскаго профессора Стефенса, богослова, знающаго меня со словъ Гарпера (того Американскаго юноши, который бывалъ у меня въ Москвѣ). Богословъ началъ тоже застращивать насъ, и настаивать, чтобы я купилъ пистолетъ. Я сказалъ ему, что предпочитаю быть убитымъ, чѣмъ убить. Богословъ былъ растроганъ. „Но ваша дама“, воскликнулъ онъ съ комической мужественностью, „вы не можете допустить, чтобы на вашихъ глазахъ убили вашу даму“. При одобрительномъ смѣхѣ моей дамы я сообщилъ Американцу, что ей нравится мысль о возможности разбойниковъ и хищныхъ звѣрей. Итакъ, мы пренебрегли всѣми „добрыми совѣтами“. Воспользовались лишь однимъ: купили въ дорогу нѣсколько бутылокъ минеральной воды.
До Монтекристо доѣхали на очень медлительномъ пароходѣ, но кони, на которыхъ мы поѣхали къ руинамъ, были медлительнѣе медленности. Подали лошадей въ 6 часовъ утра, но до 8-ми мы не выѣзжали, ибо Е. дали мужское сѣдло, она его отвергла, и два часа по всему Монтекристо (сія столица дураковъ невелика размѣромъ, зато въ ней много осъ, жуковъ, и комаровъ, и пауковъ, и муравьевъ, о, муравьевъ, достойныхъ быть примѣромъ) искали дамскаго сѣдла, наконецъ, нашли—у дамы-лѣвши, значитъ, и тутъ неудача, приходилось ѣхать какъ-то à-rebours. Собственноручно передѣлавъ сѣдло, поѣхали, и добрые кони ѣхали шагомъ 50 верстъ. О, о, о! Дорога была полна лужъ. Въ каждой лужѣ моя кляча изобличала упорное желаніе пить, а также лечь животомъ въ воду. Будучи наблюдателемъ по профессіи, и прирожден-
Табаско, и Юкатана, наговорил мне всяких ужасов. Сказал, что мы должны купить палатку, утварь кухонную, непременно купить револьвер, ехать в сопровождении двух rurales (конные вооруженные сельские досмотрщики), быть готовыми к тому, что проводники-индийцы могут от нас сбежать, и пр. и пр. Сей ученый муж, как я убедился теперь, вовсе не был в руинах Паленке, или разве что был в них когда-нибудь лет 30 тому назад (и это мало вероятно). Я познакомился на пароходе, когда мы ехали из Вера-Крус, с одним Норвежцем, тот познакомил меня с Американским фотографом, бывшим в Паленке, и этот со смехом стал убеждать не ехать в Табаско, а, доехав до Монтекристо, кратчайшим путем, в один день, добраться до руин верхом. Хозяин нашего отеля здесь оказался как раз из Монтекристо, он дал мне письма туда, гораздо более полезные, чем воззвания к Мексиканским генералам, преданные мною забвению. Здесь во Фронтере я встретил еще Чикагского профессора Стефенса, богослова, знающего меня со слов Гарпера (того Американского юноши, который бывал у меня в Москве). Богослов начал тоже застращивать нас, и настаивать, чтобы я купил пистолет. Я сказал ему, что предпочитаю быть убитым, чем убить. Богослов был растроган. «Но ваша дама», воскликнул он с комической мужественностью, «вы не можете допустить, чтобы на ваших глазах убили вашу даму». При одобрительном смехе моей дамы я сообщил Американцу, что ей нравится мысль о возможности разбойников и хищных зверей. Итак, мы пренебрегли всеми «добрыми советами». Воспользовались лишь одним: купили в дорогу несколько бутылок минеральной воды.
До Монтекристо доехали на очень медлительном пароходе, но кони, на которых мы поехали к руинам, были медлительнее медленности. Подали лошадей в 6 часов утра, но до 8-ми мы не выезжали, ибо Е. дали мужское седло, она его отвергла, и два часа по всему Монтекристо (сия столица дураков невелика размером, зато в ней много ос, жуков, и комаров, и пауков, и муравьев, о, муравьев, достойных быть примером) искали дамского седла, наконец, нашли — у дамы-левши, значит, и тут неудача, приходилось ехать как-то à-rebours. Собственноручно переделав седло, поехали, и добрые кони ехали шагом 50 верст. О, о, о! Дорога была полна луж. В каждой луже моя кляча изобличала упорное желание пить, а также лечь животом в воду. Будучи наблюдателем по профессии, и прирожден-
