не побѣжала, а прокаженный внезапно обратился въ красиваго юношу,—сила человѣческаго довѣрія сдѣлала то, что начавшееся уродствомъ, кончилось красотой. (Беру эту легенду оттуда же).
Обратимся къ другому. Въ селѣ Верхотишанкѣ, Воронежской губерніи, нынѣ, быть можетъ, уже не существующемъ, во вторую половину прошлаго вѣка еще обоготворяли огонь. (Ѳ. И. Буслаевъ. Историческіе очерки. Т. 1-й). Какъ средство вздуть огонь поскорѣе, говорили: „Святой огонюшекъ, дайся намъ“. Почитали и Луну, ибо Молодой мѣсяцъ здоровье посылаетъ. Считали священной и воду, такъ что грѣшно пить изъ цѣлаго ведра,—расплещешь,—или лить воду черезъ руку. Въ этомъ язычески-первобытномъ селѣ прививать младенцамъ оспу—грѣхъ; это значитъ—налагать печать Антихриста. Кто же умретъ отъ этой болѣзни, тотъ будетъ на томъ свѣтѣ ходить въ золотыхъ ризахъ. Упоминаніе объ Антихристѣ не устраняетъ чисто-языческаго представленія о золотыхъ ризахъ, въ которыя на томъ свѣтѣ превращаются гнойные струпья оспы. Лишь оспѣ даны золотыя ризы. Почему? Сами знахари умалчиваютъ. „Ужь такъ испоконъ-вѣку“. И у Сербовъ оспа называется богине. Въ современной же Греціи оспу представляютъ сверхъестественной женщиной, надѣленной чудесными средствами. И въ то время, какъ Германскій эльфъ есть духъ свѣта, огня, воды, и воздуха, Греческое слово эльфъ обозначаетъ болѣзнь, накожные струпья. То, что здѣсь—накожные струпья, свѣтлыя жаркія ризы—тамъ.
Перенесемся теперь въ древнюю Мексику. Въ книгѣ Дона Маріано Веитіа (18-й вѣкъ), „Древняя Исторія Мексики“, D. Mariano Veytia Historia Antigua de Méjico. T. 1, pp. 39—40, Méjico, 1836, разсказывается слѣдующее преданіе. (Привожу его въ переводѣ Елены Ц.).
Разсказываютъ, на широкомъ полѣ, посреди котораго былъ костеръ, или пасть, извергавшая грозное пламя, собрались всѣ мудрецы,—благородные и смѣлые той страны, повелѣли имъ всѣмъ сойтись и сказали имъ, что тѣ, кто возымѣетъ мужество и силу низринуться въ этотъ костеръ, будутъ превращены въ Боговъ и воздадутся имъ почести божескія. Услыша предложеніе, люди остались недвижны и стали спорить межь собой, кому надлежитъ ввергнуться туда первому.
Межь тѣмъ, какъ спорили они, богъ Синтеотль, богъ Маиса, которому давали также имя Инопинтинцинъ, богъ Сирота, одинокій и безродный, приблизился къ одному изъ соискателей, который ужь много лѣтъ страдалъ язвами, перенося съ великимъ терпѣніемъ и
не побежала, а прокаженный внезапно обратился в красивого юношу, — сила человеческого доверия сделала то, что начавшееся уродством, кончилось красотой. (Беру эту легенду оттуда же).
Обратимся к другому. В селе Верхотишанке, Воронежской губернии, ныне, быть может, уже не существующем, во вторую половину прошлого века еще обоготворяли огонь. (Ф. И. Буслаев. Исторические очерки. Т. 1-й). Как средство вздуть огонь поскорее, говорили: «Святой огонюшек, дайся нам». Почитали и Луну, ибо Молодой месяц здоровье посылает. Считали священной и воду, так что грешно пить из целого ведра, — расплещешь, — или лить воду через руку. В этом язычески-первобытном селе прививать младенцам оспу — грех; это значит — налагать печать Антихриста. Кто же умрет от этой болезни, тот будет на том свете ходить в золотых ризах. Упоминание об Антихристе не устраняет чисто-языческого представления о золотых ризах, в которые на том свете превращаются гнойные струпья оспы. Лишь оспе даны золотые ризы. Почему? Сами знахари умалчивают. «Уж так испокон веку». И у Сербов оспа называется богине. В современной же Греции оспу представляют сверхъестественной женщиной, наделенной чудесными средствами. И в то время, как Германский эльф есть дух света, огня, воды, и воздуха, Греческое слово эльф обозначает болезнь, накожные струпья. То, что здесь — накожные струпья, светлые жаркие ризы — там.
Перенесемся теперь в древнюю Мексику. В книге Дона Мариано Веитиа (18-й век), «Древняя История Мексики», D. Mariano Veytia Historia Antigua de Méjico. T. 1, pp. 39—40, Méjico, 1836, рассказывается следующее предание. (Привожу его в переводе Елены Ц.).
Рассказывают, на широком поле, посреди которого был костер, или пасть, извергавшая грозное пламя, собрались все мудрецы, — благородные и смелые той страны, повелели им всем сойтись и сказали им, что те, кто возымеет мужество и силу низринуться в этот костер, будут превращены в Богов и воздадутся им почести божеские. Услыша предложение, люди остались недвижны и стали спорить меж собой, кому надлежит ввергнуться туда первому.
Меж тем, как спорили они, бог Синтеотль, бог Маиса, которому давали также имя Инопинтинцин, бог Сирота, одинокий и безродный, приблизился к одному из соискателей, который уж много лет страдал язвами, перенося с великим терпением и
