Мѣняютъ они свои лики.
Ѣдетъ тогда Сигурдъ, и мечъ-Грамъ у него въ рукахъ, на ногахъ золотыя шпоры.
Огонь забился,
Какъ сумасшедшій.
До неба пламя,
Земля дрожитъ.
И мало кто
Изъ свиты мужа
Къ огню поѣхалъ,
Чтобъ проскочить.
Сигурдъ же — Грани
Мечомъ, не шпорой,
Предъ благороднымъ
Огонь погасъ.
Предъ жаднымъ къ славѣ
Все пламя — книзу,
Сверкнула сбруя,
Звенитъ узда.
Сигурдъ вступилъ въ пламя, нашелъ тамъ жилище прекрасное, а въ жилищѣ сидѣла Брингильдъ.
Она вопрошаетъ, кто мужъ.
Онъ себя называетъ Гуннаръ, сынъ Гьюки.
«Ты мнѣ предназначена въ жены по твоему же рѣшенью, разъ я проскакалъ черезъ яркое пламя, разсѣкъ твой пчелиный сотъ».
«— Не знаю я точно, какой я должна тебѣ дать отвѣтъ», говоритъ она.
Сигурдъ на мощеномъ полу передъ ней стоитъ, опершись на мечъ, и такъ говоритъ къ Брингильдъ: —
«Великій я дамъ тебѣ свадебный выкупъ, золотомъ дамъ его и драгоцѣнностями».
Меняют они свои лики.
Едет тогда Сигурд, и меч-Грам у него в руках, на ногах золотые шпоры.
Огонь забился,
Как сумасшедший.
До неба пламя,
Земля дрожит.
И мало кто
Из свиты мужа
К огню поехал,
Чтоб проскочить.
Сигурд же — Грани
Мечом, не шпорой,
Пред благородным
Огонь погас.
Пред жадным к славе
Всё пламя — книзу,
Сверкнула сбруя,
Звенит узда.
Сигурд вступил в пламя, нашёл там жилище прекрасное, а в жилище сидела Брингильд.
Она вопрошает, кто муж.
Он себя называет Гуннар, сын Гьюки.
«Ты мне предназначена в жёны по твоему же решенью, раз я проскакал через яркое пламя, рассёк твой пчелиный сот».
«— Не знаю я точно, какой я должна тебе дать ответ», говорит она.
Сигурд на мощёном полу перед ней стоит, опёршись на меч, и так говорит к Брингильд:
«Великий я дам тебе свадебный выкуп, золотом дам его и драгоценностями».