ВЪ глубокой народной душѣ много таинствъ скрывается, много таится сокровищъ, цѣнныхъ камней и рѣдкостныхъ цвѣтовъ, перстней магическихъ, кои вовѣки амулетами быть не перестанутъ, и много вѣщаній, всегда готовыхъ ожить, и много чудовищъ такихъ, что они возглашаютъ горе цѣлымъ областямъ,—если для борьбы съ Дракономъ не найдется святой Георгій.
Иногда народныя сказанія совершаютъ краткій кругъ, и остаются въ маломъ просторѣ, какъ звонъ приходской церкви. Иногда же они становятся крылатыми, и облетаютъ страны и вѣка. И порой изъ страны въ страну они долетятъ всего черезъ четыре времени года, а порою летаютъ, летаютъ, мѣняютъ души и мѣняются, и перелетятъ изъ одной страны въ другую черезъ двѣнадцать столѣтій, какъ двѣнадцать есть счетъ измѣненій года, число круговорота, который все и всѣхъ, во вращеньи, влечетъ къ расплатѣ. Но крылаты народныя сказанія, какъ крылата душа, когда съ воплемъ она отлетаетъ отъ мѣста неправды, чтобъ своимъ присутствіемъ не освящать злодѣйства, чтобъ дать безумному ослѣпшему тѣлу вовсе быть въ кровавомъ безуміи, быть въ ужасной тѣни перекладины,
В глубокой народной душе много таинств скрывается, много таится сокровищ, ценных камней и редкостных цветов, перстней магических, кои вовеки амулетами быть не перестанут, и много вещаний, всегда готовых ожить, и много чудовищ таких, что они возглашают горе целым областям, — если для борьбы с Драконом не найдется святой Георгий.
Иногда народные сказания совершают краткий круг, и остаются в малом просторе, как звон приходской церкви. Иногда же они становятся крылатыми, и облетают страны и века. И порой из страны в страну они долетят всего через четыре времени года, а порою летают, летают, меняют души и меняются, и перелетят из одной страны в другую через двенадцать столетий, как двенадцать есть счет изменений года, число круговорота, который всё и всех, во вращеньи, влечет к расплате. Но крылаты народные сказания, как крылата душа, когда с воплем она отлетает от места неправды, чтоб своим присутствием не освящать злодейства, чтоб дать безумному ослепшему телу вовсе быть в кровавом безумии, быть в ужасной тени перекладины,
