чиновниковъ и имѣлъ почти ежедневно свиданія на биржѣ съ людьми въ клеенчатыхъ шляпахъ и курткахъ. На берегу Темзы, со стороны сюррейскаго графства, у него было отгороженное мѣсто, гдѣ жили однѣ крысы; онъ съ важностью называлъ это мѣсто «набережной Кюильпа». Онъ выстроилъ тамъ маленькую, деревянную контору, которая точно будто упала съ неба и вдавилась въ землю немножко на-бокъ. Тамъ были заржавленные, обломки старыхъ якорей, нѣсколько большихъ желѣзныхъ колецъ, кучи полу-согнившаго дерева и нѣсколько кучъ измятыхъ мѣдныхъ листовъ, сломанныхъ и не годныхъ къ употребленио. На «набережной Кюильпа», Даніель былъ покупщикомъ старыхъ судовъ на сломку, но, судя по наружности, онъ не много судовъ разламывалъ или крошилъ на мелкія части. Нигдѣ не видно было деятельности, жизни. Единственное человѣческое существо, тамъ жившее, былъ молодой человѣкъ, который, сидя на дровахъ, бросалъ каменья въ грязь, во время отлива, или засунувъ руки въ карманы, лѣниво смотрѣлъ на оживленный видъ рѣки во время приливу. Это было его единственное занятіе.
Въ квартирѣ карлика въ Тоуеръ-Илѣ, кромѣ комнатъ, которыя они съ женой занимали, былъ маленькій кабинетъ, служившій спальней тещѣ его. Старушка чрезвычайно боялась Даніеля, а между-тѣмъ вела съ нимъ безпрерывную войну. Безобразіемъ своимъ или жестокостью, или злобною хитростью отвратительный Кюильпъ успѣлъ внушить какой-то страхъ всѣмъ тѣмъ, съ которыми бывалъ въ ежедневныхъ сношеніяхъ. Но ни надъ кѣмъ власть его не была такъ сильна, какъ надъ мистриссъ Кюильпъ, хорошенькой женщиной съ голубыми глазками, исполненными кротости, которая, по какому-то ослѣпленію, впрочемъ не рѣдкому, согласилась выйти за карлика, а потомъ каждый день каялась въ своемъ безразсудствѣ.
Мы сказали, что мистриссъ Кюильпъ была у себя въ комнатѣ, оплакивая отсутствіе мужа, но она была не одна; кромѣ мистриссъ Джинивинъ, матери ея, было у нея пол-дюжины сосѣдокъ, которыя одна за другою явились къ самому чаю случайно, съ помощію тайнаго уговора. Гостьи были очень расположены къ болтовнѣ, тѣмъ болѣе, что
