вратительный карликъ, котораго когда-либо показывали за деньги, сказалъ прикащикъ.
— А кто тебѣ сказалъ, что это неправда?
— Никто.
— Какъ же ты смѣешь драться на моей набережной?
— Потому что онъ это сказалъ, отвѣчалъ молодой сторожъ, указавъ на Китта: а не потому, что это неправда.
— А зачѣмъ онъ сказалъ, вскричалъ Киттъ, что миссъ Нелли не хороша и что она и господинъ мой должны плясать по вашей дудкѣ?
— Потому что онъ глупъ! отвѣчалъ Кюильпъ; а тебѣ я прощаю за то, что ты любишь истину. Вотъ тебѣ шесть пенсовъ, Киттъ; говори всегда правду. Запри контору, собака, и подай мнѣ ключъ!
Молодой прикащикъ или, лучше сказать, мученикъ Кюильпа, повиновался и въ награду получилъ отъ господина своего такой ударъ ключомъ, что у него выступили слезы на глазахъ; но, чтобы отмстить и подразнить хозяина, онъ принялся ходить на головѣ какъ-скоро Кюильпъ отчалилъ отъ берегу съ Нелли и Киттомъ.
Мистриссъ Кюильпъ была одна дома и не ожидая еще мужа своего, прилегла на постель, чтобы нѣсколько отдохнуть, какъ-вдругъ на лѣстницѣ послышались шаги его. Она только успѣла перейти въ другую комнату и приняться за шитье, когда Кюильпъ вошелъ съ Нелли, отославъ Китта на кухню.
— Вотъ Нелли Трентъ, милая мистриссъ Кюильпъ, сказалъ ей ласково мужъ: предложите ей рюмку вина и бисквитъ, потому что она устала и останется у насъ, пока я напишу письмо.
Мистриссъ Кюильпъ посмотрѣла на мужа съ трепетомъ, не понимая причины чрезвычайной нѣжности, бывшей въ голосѣ его и повинуясь одному взгляду, она послѣдовала за нимъ въ другую комнату.
— Замѣть хорошенько, что̀ я тебѣ буду говорить, сказалъ Кюильпъ вполголоса. Постарайся выпытать отъ нея что̀-нибудь насчетъ ея дѣда; узнай что̀ они дѣлаютъ, какъ живутъ, что̀ онъ говоритъ. Мнѣ нужно это
