головѣ во всѣ стороны. Изученіе этихъ разнообразныхъ головныхъ уборовъ было поистинѣ достойно Шекспира.
Негры въ широкихъ панталонахъ, но большею частью безъ рубашекъ сновали взадъ и впередъ повидимому безъ всякой цѣли, но съ полною готовностью перевернуть весь свѣтъ вверхъ дномъ, чтобы угодить хозяину и его гостямъ. Прибавьте къ этому веселый, потрескивающій огонь въ большомъ каминѣ, открытыя окна и входную дверь, коленкоровыя оконныя занавѣсы, которыя надуваются и хлопаютъ отъ рѣзкаго сырого вѣтра, и вы получите представленіе о всѣхъ прелестяхъ кентуккійской гостиницы.
Современные кентуккійцы служатъ прекраснымъ подтвержденіемъ теоріи о наслѣдственности инстинктовъ и личныхъ особенностей. Отцы ихъ были славные охотники, жили въ лѣсахъ и спали подъ открытымъ небомъ, при звѣздахъ, замѣнявшихъ имъ свѣчи, и потомки до нашего времени постоянно ведутъ себя такъ, какъ будто живутъ не въ домѣ, а въ лагерѣ: не снимаютъ шляпъ съ головы, на ходу опрокидываютъ разныя вещи, кладутъ ногу на спинку креселъ или на каминъ, совершенно такъ же, какъ ихъ предки валялись по травѣ и ставили ноги на пни и бревна, держатъ лѣтомъ и зимой отворенныя двери и окна, — имъ все не хватаетъ воздуха для ихъ обширныхъ легкихъ, — съ небрежнымъ добродушіемъ называютъ всякаго встрѣчнаго „чужакъ“ и являются въ то же время самымъ откровенными, общительными, веселыми созданіями въ мірѣ.
Въ такое-то безцеремонное общество вошелъ нашъ путешественникъ. Это былъ человѣкъ необыкновеннаго роста, плотный, хорошо одѣтый, съ крупнымъ добродушнымъ лицомъ и нѣсколько суетливыми движеніями. Онъ очень заботился о своемъ чемоданѣ и зонтикѣ, и внесъ ихъ самъ, своими руками, упорно отказываясь отъ услугъ многочисленной прислуги. Онъ оглядѣлъ буфетъ недовѣрчивымъ взглядомъ, удалился со своими вещами въ самый темный уголъ, уложилъ ихъ подъ стулъ, самъ сѣлъ на него и смотрѣлъ съ нѣкоторымъ безпокойствомъ на господина, каблуки котораго покоились на каминѣ, и который плевалъ направо и налѣво такъ энергично, что могъ внушитъ страхъ человѣку съ слабыми нервами и привычкою къ опрятности.
— Слушайте, чужакъ, какъ вы поживаете? спросилъ вышеупомянутый джентльменъ, отправивъ залпъ табачнаго сока въ сторону новоприбывшаго.
— Хорошо, кажется, отвѣчалъ тотъ, уклоняясь съ нѣкоторымъ испугомъ отъ грозившей ему чести.
голове во все стороны. Изучение этих разнообразных головных уборов было поистине достойно Шекспира.
Негры в широких панталонах, но большею частью без рубашек сновали взад и вперед по-видимому без всякой цели, но с полною готовностью перевернуть весь свет вверх дном, чтобы угодить хозяину и его гостям. Прибавьте к этому веселый, потрескивающий огонь в большом камине, открытые окна и входную дверь, коленкоровые оконные занавесы, которые надуваются и хлопают от резкого сырого ветра, и вы получите представление о всех прелестях кентуккийской гостиницы.
Современные кентуккийцы служат прекрасным подтверждением теории о наследственности инстинктов и личных особенностей. Отцы их были славные охотники, жили в лесах и спали под открытым небом, при звездах, заменявших им свечи, и потомки до нашего времени постоянно ведут себя так, как будто живут не в доме, а в лагере: не снимают шляп с головы, на ходу опрокидывают разные вещи, кладут ногу на спинку кресел или на камин, совершенно так же, как их предки валялись по траве и ставили ноги на пни и бревна, держат летом и зимой отворенные двери и окна, — им всё не хватает воздуха для их обширных легких, — с небрежным добродушием называют всякого встречного „чужак“ и являются в то же время самым откровенными, общительными, веселыми созданиями в мире.
В такое-то бесцеремонное общество вошел наш путешественник. Это был человек необыкновенного роста, плотный, хорошо одетый, с крупным добродушным лицом и несколько суетливыми движениями. Он очень заботился о своем чемодане и зонтике, и внес их сам, своими руками, упорно отказываясь от услуг многочисленной прислуги. Он оглядел буфет недоверчивым взглядом, удалился со своими вещами в самый темный угол, уложил их под стул, сам сел на него и смотрел с некоторым беспокойством на господина, каблуки которого покоились на камине, и который плевал направо и налево так энергично, что мог внушит страх человеку с слабыми нервами и привычкою к опрятности.
— Слушайте, чужак, как вы поживаете? спросил вышеупомянутый джентльмен, отправив залп табачного сока в сторону новоприбывшего.
— Хорошо, кажется, отвечал тот, уклоняясь с некоторым испугом от грозившей ему чести.
