Посмотрю я тогда на тебя, посмотрю! Ты такъ же, какъ я, будешь рада каплѣ водки, чтобы только забыть свое горе.
— Ну, Прю, — прервала ее Дина, — показывай намъ свои сухари. Вотъ барыня купитъ.
Миссъ Офелія взяла дюжины двѣ сухарей.
— Въ той битой кружкѣ на верхней полкѣ, должно быть, еще есть нѣсколько билетовъ, — сказала Дина. — Влѣзь-ка Джекъ, достань ихъ.
— А зачѣмъ же билеты? — спросила миссъ Офелія.
— Мы покупаемъ билеты у ея хозяина, а она за нихъ приноситъ намъ булки.
— Когда я прихожу домой они считаютъ товаръ и билеты, смотрятъ вѣрно ли, а если не вѣрно, колотятъ меня до полусмерти.
— И по дѣломъ тебѣ, — сказала Джени, хорошенькая горничная, — съ какой стати ты берешь господскія деньги и напиваешься на нихъ до пьяна. Она всегда такъ дѣлаетъ, миссисъ.
— И всегда буду такъ дѣлать. Я безъ этого жить не могу, мнѣ надо нить, чтобы забыть свое горе.
— Это очень грѣшно и очень глупо, — сказала миссъ Офелія, — красть деньги хозяина, чтобы превращаться въ скота!
— Можетъ быть, и глупо, и грѣшно, миссисъ, а я все-таки буду это дѣлать, буду. О Господи, хоть бы мнѣ умереть, умереть бы поскорѣй, избавиться отъ этой каторжной жизни. — Она медленно, съ трудомъ встала и опять поставила свою корзину на голову. Но прежде чѣмъ окончательно выйти, она посмотрѣла на молоденькую квартеронку, которая продолжала забавляться своими сережками.
— Ты думаешь, ты очень хороша со своими побрякушками, такъ тебѣ можно носъ задирать и смотрѣть на всякаго сверху внизъ. Подожди, поживешь съ мое, будешь такая же несчастная, старая, избитая скотина, какъ я. Дай тебѣ этого Богъ! Тогда и ты будешь пить, пить, и тебѣ будетъ по дѣломъ доставаться! — И женщина вышла изъ кухни со злобнымъ смѣхомъ.
— Отвратительная старая тварь? — вскричалъ Адольфъ, который вошелъ за водой для бритья барина. — Если бы я былъ на мѣстѣ ея господина, я бы еще не такъ колотилъ ее.
— Ну ужъ больше-то бить ее и нельзя, — замѣтила Дина, — у нея вся спина избита, она платья застегнуть не можетъ.
— Такихъ низкихъ тварей не слѣдуетъ пускать въ порядочный домъ, — сказала миссъ Джени. — Какъ вы думаете, мистеръ Сентъ-Клеръ? — и она кокетливо кивнула головкой Адольфу.
Посмотрю я тогда на тебя, посмотрю! Ты так же, как я, будешь рада капле водки, чтобы только забыть свое горе.
— Ну, Прю, — прервала ее Дина, — показывай нам свои сухари. Вот барыня купит.
Мисс Офелия взяла дюжины две сухарей.
— В той битой кружке на верхней полке, должно быть, еще есть несколько билетов, — сказала Дина. — Влезь-ка Джек, достань их.
— А зачем же билеты? — спросила мисс Офелия.
— Мы покупаем билеты у её хозяина, а она за них приносит нам булки.
— Когда я прихожу домой они считают товар и билеты, смотрят верно ли, а если не верно, колотят меня до полусмерти.
— И по делом тебе, — сказала Джени, хорошенькая горничная, — с какой стати ты берешь господские деньги и напиваешься на них до пьяна. Она всегда так делает, миссис.
— И всегда буду так делать. Я без этого жить не могу, мне надо нить, чтобы забыть свое горе.
— Это очень грешно и очень глупо, — сказала мисс Офелия, — красть деньги хозяина, чтобы превращаться в скота!
— Может быть, и глупо, и грешно, миссис, а я всё-таки буду это делать, буду. О Господи, хоть бы мне умереть, умереть бы поскорей, избавиться от этой каторжной жизни. — Она медленно, с трудом встала и опять поставила свою корзину на голову. Но прежде чем окончательно выйти, она посмотрела на молоденькую квартеронку, которая продолжала забавляться своими сережками.
— Ты думаешь, ты очень хороша со своими побрякушками, так тебе можно нос задирать и смотреть на всякого сверху вниз. Подожди, поживешь с мое, будешь такая же несчастная, старая, избитая скотина, как я. Дай тебе этого Бог! Тогда и ты будешь пить, пить, и тебе будет по делом доставаться! — И женщина вышла из кухни со злобным смехом.
— Отвратительная старая тварь? — вскричал Адольф, который вошел за водой для бритья барина. — Если бы я был на месте её господина, я бы еще не так колотил ее.
— Ну уж больше-то бить ее и нельзя, — заметила Дина, — у неё вся спина избита, она платья застегнуть не может.
— Таких низких тварей не следует пускать в порядочный дом, — сказала мисс Джени. — Как вы думаете, мистер Сент-Клер? — и она кокетливо кивнула головкой Адольфу.
