вочки кашель, который не могутъ вылѣчить никакія ея лѣкарства; и даже теперь ея щечки и маленькія ручки пылали лихорадочнымъ жаромъ, но все-таки мысль, высказанная въ эту минуту Евой, никогда не приходила ему въ голову.
Бываютъ ли когда нибудь на свѣтѣ такія дѣти, какъ Ева? Да, бываютъ. Но ихъ имена мы обыкновенно читаемъ на могилахъ, а ихъ кроткія улыбки, ихъ небесные глаза, ихъ незаурядныя слова и поступки хранятся, какъ сокровища, въ глубинѣ сердецъ оплакивающихъ ихъ. Какъ много встрѣчается семействъ, въ которыхъ вамъ скажутъ, что всѣ хорошія качества, всѣ милыя черты живыхъ дѣтей ничто въ сравненіи съ прелестью того или той, которыхъ уже нѣтъ. Точно будто на небѣ существуетъ особый разрядъ ангеловъ, которые спускаются ненадолго на землю, овладѣваютъ строптивымъ человѣческимъ сердцемъ и возносятъ его съ собою въ небесную обитель. Когда вы видите глубокій, одухотворенный свѣтъ въ глазахъ ребенка, когда дѣтская душа его высказывается передъ вами въ нѣжныхъ, разумныхъ недѣтскихъ рѣчахъ, — не надѣйтесь сохранить его на землѣ; на немъ лежитъ печать неба и лучъ безсмертія свѣтится въ его глазахъ,
Такъ и ты, дорогая Ева, ясная звѣздочка своего дома! Ты угасаешь; но тѣ, кто всего нѣжнѣе любятъ тебя, не подозрѣваютъ этого.
Разговоръ между Томомъ и Евой былъ прерванъ миссъ Офеліей, которая тревожнымъ голосомъ звала;
— Ева! Ева! гдѣ ты дѣточка? Роса падаетъ, тебѣ надо идти домой!
Ева и Томъ поспѣшили въ комнаты.
Миссъ Офелія видала на своемъ вѣку много больныхъ и умѣла ухаживать за ними. Какъ уроженка Новой Англіи, она умѣла распознавать первые признаки коварной болѣзни, которая уноситъ такъ часто лучшія и любимѣйшія существа, которыя неумолимо обрекаютъ ихъ на смерть, когда, повидимому, еще ни одна изъ жизненныхъ нитей не порвана.
Она замѣтила этотъ небольшой, сухой кашель; этотъ ежедневный жаръ въ щекахъ, блескъ глазъ и лихорадочная живость движеній не могли обмануть ее.
Она попыталась сообщить свои опасенія Сентъ-Клеру, но онъ возразилъ ей съ раздраженіемъ, не похожимъ на его обычную добродушную беззаботность.
— Пожалуйста, не каркайте, кузина, — терпѣть этого не могу!
вочки кашель, который не могут вылечить никакие её лекарства; и даже теперь её щечки и маленькие ручки пылали лихорадочным жаром, но всё-таки мысль, высказанная в эту минуту Евой, никогда не приходила ему в голову.
Бывают ли когда-нибудь на свете такие дети, как Ева? Да, бывают. Но их имена мы обыкновенно читаем на могилах, а их кроткие улыбки, их небесные глаза, их незаурядные слова и поступки хранятся, как сокровища, в глубине сердец оплакивающих их. Как много встречается семейств, в которых вам скажут, что все хорошие качества, все милые черты живых детей ничто в сравнении с прелестью того или той, которых уже нет. Точно будто на небе существует особый разряд ангелов, которые спускаются ненадолго на землю, овладевают строптивым человеческим сердцем и возносят его с собою в небесную обитель. Когда вы видите глубокий, одухотворенный свет в глазах ребенка, когда детская душа его высказывается перед вами в нежных, разумных недетских речах, — не надейтесь сохранить его на земле; на нём лежит печать неба и луч бессмертия светится в его глазах,
Так и ты, дорогая Ева, ясная звездочка своего дома! Ты угасаешь; но те, кто всего нежнее любят тебя, не подозревают этого.
Разговор между Томом и Евой был прерван мисс Офелией, которая тревожным голосом звала;
— Ева! Ева! где ты деточка? Роса падает, тебе надо идти домой!
Ева и Том поспешили в комнаты.
Мисс Офелия видала на своем веку много больных и умела ухаживать за ними. Как уроженка Новой Англии, она умела распознавать первые признаки коварной болезни, которая уносит так часто лучшие и любимейшие существа, которые неумолимо обрекают их на смерть, когда, по-видимому, еще ни одна из жизненных нитей не порвана.
Она заметила этот небольшой, сухой кашель; этот ежедневный жар в щеках, блеск глаз и лихорадочная живость движений не могли обмануть ее.
Она попыталась сообщить свои опасения Сент-Клеру, но он возразил ей с раздражением, не похожим на его обычную добродушную беззаботность.
— Пожалуйста, не каркайте, кузина, — терпеть этого не могу!
