Ропотъ ровный и томительный,
Плескъ безпѣнный, шумъ прибоя,
Голосъ сладко убѣдительный,
Зовъ смиренья, зовъ покоя.
Сосны, сонно онѣмѣлыя,
Въ блѣдномъ небѣ встали четко,
И надъ ними тѣни бѣлыя
Молча гаснутъ, таютъ кротко.
Мохъ, да верескъ, да граниты…
Чуть шумитъ сосновый боръ.
Съ поворота вдругъ открыты
Дали синія озеръ.
Какъ коверъ надъ легкимъ склономъ
Нѣжный папоротникъ сплелъ.
Чу! скрипитъ съ протяжнымъ стономъ
Наклоненный бурей стволъ.
Сколько мощи! сколько лѣни!
То гранитъ, то мягкій мохъ…
Набѣгаетъ ночь безъ тѣни,
Вѣя, словно вѣщій вздохъ.
Ропот ровный и томительный,
Плеск беспенный, шум прибоя,
Голос сладко убедительный,
Зов смиренья, зов покоя.
Сосны, сонно онемелые,
В бледном небе встали четко,
И над ними тени белые
Молча гаснут, тают кротко.
Мох, да вереск, да граниты…
Чуть шумит сосновый бор.
С поворота вдруг открыты
Дали синие озер.
Как ковер над легким склоном
Нежный папоротник сплел.
Чу! скрипит с протяжным стоном
Наклоненный бурей ствол.
Сколько мощи! сколько лени!
То гранит, то мягкий мох…
Набегает ночь без тени,
Вея, словно вещий вздох.
