§ 15. г. 45 пвъ чпсла кандидатовъ, избранныхъ дворянствомъ; товарищи предсѣдателей назначались Высочайшей властью по представленію министра юстиціи; два засѣдателя избирались дворянами и два городскими обществами. Но ни отъ кого изъ членовъ этихъ судебныхъ мѣстъ нс требовалось юридическаго образованія (уст. о службѣ по выбор., нзд. 1857 г.). Въ самомъ сенатѣ, во всѣхъ его семи департаментахъ вмѣстѣ, было незадолго до судебной реформы всего 6 сенаторовъ, окончившихъ юридическій факультетъ. Для засѣдателей никакого вообще образовательнаго ценза не было установлено, такъ что ими могли быть п въ дѣйствительности бывала лица неграмотныя. Въ служебномъ отношеніи предсѣдатели палатъ числились по должности въ пятомъ классѣ, засѣдатели палатъ—въ седьмомъ, уѣздные судьи—тоже, а засѣдатели уѣздныхъ судовъ—въ девятомъ. Матеріальное положеніе всѣхъ ихъ было крайне неудовлетворительно. Предсѣдатели палатъ получили отъ 1120 до 1500 руб. въ годъ (вдвое меньше, чѣмъ управляющіе палатами государственныхъ имуществъ и въ три съ половиной раза меньше, чѣмъ предсѣдатели казенныхъ палатъ), засѣдатели— около 300 руб., секретари—около 500 руб. На содержаніе же канцеляріи отпускалось такъ мало, что въ нѣкоторыхъ судахъ чиновники канцелярій получали всего по G0 коп. въ мѣсяцъ, т.-е., по 2 коп. въ день. Судебныя учрежденія входили въ составъ общихъ губернски^» учрежденій и подчинялись въ отношеніи надзора, отвѣтствеппостп п увольненія такнмъ же плп почти такимъ же правиламъ, какъ и органы администраціи.
Такъ какъ служебное и матеріальное положеніе выборныхъ судей но представляло ничего вамапчпваго, то, само собою разумѣется, не могло и привлекать на эти должности сколько-нибудь выдающихся людей. Дворянство тоже не дорожило своимъ правомъ участвовать въ пополненіи судебной магистратуры п руководствовалось при выборахъ не достоинствомъ кандидатовъ, а партійными и иными посторонними соображеніями. При столь неудовлетворительномъ составѣ судовъ, при неподготовленности ихъ къ отправленію правосудія и, вдобавокъ, при томъ значеніи, какое было придано закономъ судебной канцеляріи, обязанной заботиться о разъясненіи обстоятельствъ дѣдъ и составлять докладныя записки, цептръ тяжести по производству дѣлъ перемѣстился, естественнымъ образомъ, съ судей на канцелярію. «Все виждилось па секретарѣ, онъ и былъ вершителемъ дѣла, онъ писалъ, журналы* а прочіе члены если п являлись въ судъ, то только для подписи опыхъ».
Служебная зависимость судей и тѣмъ болѣе секретарей отъ администраціи лишала ихъ возможности дѣйствовать самостоятельно и открывала просторъ для разнаго рода постороннихъ вліяній. Даже относительно столицы одинъ современникъ удостовѣряетъ, что «едва ли какое-либо судебное дѣло, сколько-нибудь выходящее' изъ ряда обыкновенныхъ п касающееся какой - либо выдающейся лпчпости, по сопроволсдалось быстрыми и особыми какими - либо. энергичными распоряженіями административныхъ мѣстъ п лицъ». Другимъ способомъ вліяпія на судей п канцелярію, доступнымъ и для лицъ безъ связей, была взятка. «Жалованіе судей и канцелярскихъ чиновниковъ,—писалъ Филипповъ,—достаточно пмъ едва на паемъ квартиры, а въ большихъ городахъ не можетъ удовлетворить и этой потребности. Поэтому неудивительно, что поступающій въ канцелярію суда плп въ судьп разсчитываетъ па доброхотныя приношенія пли прямо па явное взяточппчество и вымогательство». Высшее пачальство относилось снисходительно къ «безгрѣшнымъ доходамъ» чиповъ судебныхъ мѣстъ, п самъ министръ юстиціи, совершавшій рядную запись въ пользу своей дочери въ крѣпостномъ отдѣленія петербургской палаты, приказалъ директору департамента дать надсмотрщику сто рублей.
И. Судебные уставы воздвигли зданіе юстиціи па совершенно новомъ фупдамеіггЬ. Они отдѣлили судебную власть отъ закопода-
