первая истина была для всѣхъ и всегда первою; иначе люди, ие сознающіе ея такою въ самихъ себѣ, не обязываются принимать ее за начало.
Но между тѣмъ какъ ни чувство, ни постуляты закона, ни идея Бога не могутъ быть положены въ основаніе Философіи, всѣ признаки субъективнаго ея начала очевидно приличествуютъ сознанію. Сознаніе, понимаемое въ смыслѣ теоретическомъ и нравственномъ (совѣсть), по всей справедливости можетъ быть названо первою истиною; потому что все, входящее въ сферу человѣческой жизни, и являющееся въ ней, какъ наше, дѣлается такимъ единственно подъ условіемъ сознанія. Какая бы дѣятельность ни производилась въ нашемъ существѣ, подъ какими бы видами ни открывалась намъ наша природа, — эти виды и эта дѣятельность извѣстны намъ потолику, поколику мы сознаемъ ихъ. Самыя внушенія чувства и духа, когда он восходятъ въ насъ на высшую степень развитія, непремѣнно становятся предметами сознанія, Безъ сознанія, мы — не мы, наше — не наше. Отсюда само собою явствуетъ, что сознаніе есть истина философская, то есть, непосредственно присущая человѣку: оно не выводится изъ какой нибудь другой истины; по крайней мѣрѣ, приступая къ изслѣдованію человѣческой природы, ыы не можемъ ни откуда вывесть его. Сознаніе — первое слово, изрекаемое нашимъ существомъ, или первая нить, за которую хватается и умъ въ своихъ изслѣдованіяхъ и воля въ сво-
