старыя вѣтви и такимъ образомъ отнять отъ нихъ всякую возможность отвлекать сокъ отъ новыхъ побѣговъ. Въ этомъ и заключается причина, почему Аристотель помѣстилъ privatio (удаленіе, отдѣленіе) между началами (principia) вещей; онъ именно считалъ невозможнымъ придавать веществу новую форму, прежде чѣмъ не будетъ уничтожена прежняя.
8. Изъ этого слѣдуетъ, во-первыхъ, что лучше всего посвящать человѣка изученію мудрости—когда умъ его еще не привыкъ отвлекаться посторонними занятіями. И чѣмъ позже начинается образованіе, тѣмъ труднѣе будетъ оно совершаться, ибо душа тогда бываетъ занята другими вещами. Во-вторыхъ, не можетъ быть хорошаго успѣха, если мальчика будутъ обучать одновременно множество учителей, ибо едва-ли возможно, чтобы всѣ они держались одной и той же формы обученія, вслѣдствіе чего молодые умы направляются то впередъ—то назадъ—и задерживаются въ своемъ развитіи. Въ-третьихъ, учители поступаютъ неумѣло, когда, приступивъ къ образованію болѣе взрослыхъ дѣтей и юношей, начинаютъ не съ нравственнаго воспитанія, то-есть не заботятся, чтобы, обуздавъ чувства, они были воспріимчивы и ко всему другому. Укротители лошадей держатъ ихъ сначала въ повиновеніи удилами—и дѣлаютъ послушными, образуя въ нихъ ту или другую поступь. Потому справедливо говоритъ Сенека: «Изучай сначала нравственность, потомъ мудрость, такъ какъ послѣдняя безъ первой съ трудомъ можетъ быть усвоена». И Цицеронъ: «Моральная философія дѣлаетъ умы воспріимчивыми для посѣва» и проч.
9. Итакъ:
I. Пусть образованіе юношества начинается раньше.
II. Пусть ученикъ имѣетъ по одному и тому же предмету только одного учителя.
III. Прежде всего должны быть приведены во гармонію нравы, по руководству образователя.
10. Природа такъ предрасполагаетъ сначала вещество, чтобъ оно стремилось къ усвоенію формы.
Довольно сформировавшійся уже въ яйцѣ птенецъ стремится къ дальнѣйшему развитію,—онъ движется и разбиваетъ
