же оново все не есть изображеніе. Такъ какъ изъ числа прочихъ свойствъ Божіихъ, особенно проявляется всевѣдѣніе, то необходимо должно нѣчто подобное проявляться и въ человѣкѣ. И почему же нѣтъ? Человѣкъ стоитъ посреди Божьихъ твореній, обладая свѣтлымъ духомъ, который можно сравнить съ висящимъ въ комнатѣ зеркальнымъ шаромъ, воспринимающимъ въ себѣ изображенія всѣхъ вещей,—всѣхъ, говорю я, кругомъ находящихся. Ибо нашъ духъ схватываетъ не только близлежащее, но приближаетъ къ себѣ и отдаленное (какъ въ пространствѣ, такъ и во времени); онъ поднимается на крутизны, отыскиваетъ сокровенное, разоблачаетъ скрытое и пытается изслѣдовать непостижимое,—въ своихъ стремленіяхъ онъ неограниченъ и безконеченъ. Если бы человѣку дано было жить тысячу лѣтъ, въ теченіи которыхъ онъ постоянно чему-нибудь научался, постигая одно изъ другого; всегда, однако, онъ сохранилъ бы силу, воспріемлющую познаваемые предметы. Духъ человѣка обладаетъ такою ненасытимою силою воспріимчивости, что въ стремленіи къ познанію онъ представляется какъ бы бездною. Наше тѣльце ограничено весьма тѣсными предѣлами: голосъ распространяется очень не далеко; зрѣніе ограничивается высотою небеснаго свода, духу же ни на небѣ, ни за предѣлами его не можетъ быть назначено границъ: онъ возвышается надъ небесами небесъ, устремляется въ глубину пропастей ада, и будь они въ тысячу разъ еще отдаленнѣе, онъ и тогда проникнулъ бы въ нихъ съ непостижимою быстротою. И мы станемъ отрицать, что ему все доступно? И мы отвергнемъ, что онъ достаточно воспріимчивъ, чтобы обнять все?
5. Философы назвали человѣка микрокосмомъ, малымъ міромъ (μικροκοσμος, Universi Epitome), ибо онъ въ сжатомъ видѣ объемлетъ все, что во вселенной (Macrocosmus) является раскинувшимся вдаль и вширь; что это такъ, будетъ показано въ другомъ мѣстѣ. Итакъ, духъ человѣка, вступающаго въ міръ, весьма удобно сравнивается съ сѣменемъ или зерномъ. Хотя въ послѣднемъ въ дѣйствительности еще не заключается наружной формы растенія или дерева, однако въ немъ на самомъ дѣлѣ заключено растеніе или дерево; убѣдиться въ этомъ легко,—стоитъ бросить сѣмя въ землю, и оно распуститъ подъ собою корешки, надъ собою дастъ побѣги, которые впослѣдствіи, по врожденной силѣ, обратятся въ сучья и вѣтви, по-
