въ умы,—то оставалось, по большей части, въ пренебреженіи: страхъ Божій и добрые нравы. Объ этомъ послѣднемъ въ школахъ (даже и въ академіяхъ, которымъ свойственна бы высшая ступень человѣческаго развитія) такъ мало заботились, что изъ школы, вмѣсто кроткихъ овечекъ, обыкновенно выходили дикіе ослы, неукротимые и необузданные лошаки, а вмѣсто склоннаго къ добродѣтели нрава—выносили только прикрашенную отшлифовку внѣшности, грубую типическую наружность и дрессированные для свѣтской пустоты глаза, руки и ноги. Ибо во многія ли изъ этихъ головъ, утонченныя долгимъ изученіемъ языковъ и наукъ, проникало что-нибудь въ голову въ такой степени, чтобъ они могли служить другимъ людямъ образцами умѣренности, цѣломудрія, смиренія, снисходительности, обдуманности, терпѣнія, самообладанія и т. п.? Отъ чего же это, какъ не отъ того, что о доброй жизни въ школахъ даже не подымается и вопроса? это доказывается распущенностію дисциплины почти во всѣхъ школахъ, разнузданностью нравовъ во всѣхъ слояхъ общества; доказываютъ тоже и безконечныя жалобы, вздохи и слезы многихъ честныхъ людей. И еще станетъ кто-либо защищать настоящее состояніе школъ? нами овладѣла болѣзнь, переданная нами отъ нашихъ преподавателей, что мы, отвратившись отъ древа жизни, исключительно стремимся только къ древу познанія. Школы, слѣдуя этому необычному стремленію, гнались до настоящей минуты только за знаніями.
9) Но и это самое какимъ путемъ желали достигнуть? съ какимъ успѣхомъ? Подлинно, надъ тѣмъ, что человѣческій умъ могъ бы обнять въ теченіе года, въ школахъ проводятъ пять, десять и болѣе лѣтъ. Что съ полною легкостію можно бы сообщить и внѣдрить въ умы, то насильственно втискивается, даже вколачивается и вбивается. Что могло бы быть представлено наглядно и ясно, то преподается темно, сбивчиво, запутанно, какъ бы посредствомъ чистыхъ загадокъ.
10) Я умолчу здѣсь уже о томъ, что едвали гдѣ умы питаются истинными зернами фактовъ; обыкновенно же они наполняются шелухою словъ (вѣтряною болтовнею попугаевъ), высѣвками и чадомъ мнѣній.
11. Возьмемъ изученіе хоть латинскаго языка—коснусь его здѣсь кстати для примѣра: (Bone Deus) Боже милостивый! какъ спутано, какъ затруднительно, какъ многословно произ-
