Летѣли, летѣли. Она ему и говоритъ: «другъ мой милый, Иванъ царевичъ! Прислонись къ землѣ: не гонится ли за нами батюшка родимый?» Онъ опустился къ землѣ, говоритъ: близко! Онъ обернулся пастухомъ, а жена его обернулась скотиной. Вотъ отецъ подходитъ къ зятю, не узнаетъ его; говоритъ: «здравствуй! Не видалъ ли тутъ, говоритъ, двое пробѣжали?» Я, говоритъ, не вижу, какъ вороны летаютъ.—Отецъ и мать уѣхали дальше. Они опять обернулись голубочками и полетѣли……
Летѣли, летѣли; она ему и сказываетъ: «другъ мой милый! опустись къ землѣ: не гонится ли за нами батюшка родимый?» Онъ опустился къ землѣ, говоритъ: «близко!» Онъ обернулся прудомъ, она уточкой. Они подъѣхали, хотятъ эту утку поймать; она все ныряетъ. Мать догадалась: «это моя дочь.» Взяла перстень, швырнула (бросила) его въ воду. «Какъ этотъ перстень пропадетъ, такъ и ты пропадешь!» И уѣхала мать-то. Эта дочь нырнула, перстень подняла и на ручку надѣла.
«Что жь намъ съ тобою дѣлать? Давай состроимъ хоромы и будемъ жить.» Они жили, жили; онъ соскучился. «Я пойду, говоритъ, къ своему отцу, матери побывать.» Она ему отвѣчаетъ: ступай, мой другъ милый! со всѣми поздоровайся, только съ большой снохой не здоровайся!
Онъ приходитъ домой; со всѣми поздоровался, только съ большой снохой не поздоровался. Думаетъ: «что же я съ большой-то снохой не поздоровался?» Взялъ да и поздоровался. Какъ поздоровался, такъ и забылъ про свою хозяйку (жену). Она безъ него три года жила одна. А онъ на другой женѣ женится. Старуха шла, да къ ней и зашла. «Ты, милая тетенька, не знаешь, что твой хозяинъ женится!» Онѣ приходятъ къ нему; онъ ужь женился, сидитъ за столомъ, чай пьетъ. Новая жена-то сахару кусокъ уронила; старая-то кусокъ подняла и
Летели, летели. Она ему и говорит: «друг мой милый, Иван царевич! Прислонись к земле: не гонится ли за нами батюшка родимый?» Он опустился к земле, говорит: близко! Он обернулся пастухом, а жена его обернулась скотиной. Вот отец подходит к зятю, не узнает его; говорит: «здравствуй! Не видал ли тут, говорит, двое пробежали?» Я, говорит, не вижу, как вороны летают. — Отец и мать уехали дальше. Они опять обернулись голубочками и полетели……
Летели, летели; она ему и сказывает: «друг мой милый! опустись к земле: не гонится ли за нами батюшка родимый?» Он опустился к земле, говорит: «близко!» Он обернулся прудом, она уточкой. Они подъехали, хотят эту утку поймать; она всё ныряет. Мать догадалась: «это моя дочь.» Взяла перстень, швырнула (бросила) его в воду. «Как этот перстень пропадёт, так и ты пропадёшь!» И уехала мать-то. Эта дочь нырнула, перстень подняла и на ручку надела.
«Что ж нам с тобою делать? Давай состроим хоромы и будем жить.» Они жили, жили; он соскучился. «Я пойду, говорит, к своему отцу, матери побывать.» Она ему отвечает: ступай, мой друг милый! со всеми поздоровайся, только с большой снохой не здоровайся!
Он приходит домой; со всеми поздоровался, только с большой снохой не поздоровался. Думает: «что же я с большой-то снохой не поздоровался?» Взял да и поздоровался. Как поздоровался, так и забыл про свою хозяйку (жену). Она без него три года жила одна. А он на другой жене женится. Старуха шла, да к ней и зашла. «Ты, милая тётенька, не знаешь, что твой хозяин женится!» Они приходят к нему; он уж женился, сидит за столом, чай пьёт. Новая жена-то сахару кусок уронила; старая-то кусок подняла и
