черезъ рѣку въ этомъ мѣстѣ былъ небезопасенъ, такъ какъ лошадь, случайно снесенная водою, должна была попасть на эту груду карчъ и почти навѣрное быть втянутой подъ нихъ быстрымъ теченіемъ. Особенно боялись мы за лошадь моего главнаго проводника: ей передъ нашей поѣздкой въ горы было сдѣлано кровопусканіе и притомъ такое обильное, что оно сильно ослабило животное. При этихъ условіяхъ лошади было еще труднѣе бороться съ быстрымъ теченіемъ. Опасаясь, что мы не попали на настоящій бродъ, я послалъ одного изъ своихъ спутниковъ на постъ за стражникомъ, чтобы просить его указать намъ мѣсто, гдѣ надо переправляться черезъ рѣку. Бродъ оказался именно тамъ, гдѣ мы предполагали, и нашъ переѣздъ черезъ рѣку совершился благополучно, хотя и съ нѣкоторымъ страхомъ.
Черезъ два часа мы поровнялись съ тѣмъ мѣстомъ, гдѣ слѣдующій довольно большой притокъ съ лѣвой стороны, именно р. Санчара, впадаетъ въ Лабу. Здѣсь рѣка еще круче поворачиваетъ къ востоку, причемъ правая сторона ея долины обращается почти на югъ и потому сильно согрѣвается лучами солнца. Въ этой части долины мы встрѣтили многія породы деревьевъ и кустарниковъ, которыя нѣсколько странно видѣть на такой значительной высотѣ. Къ нимъ принадлежатъ Acer platanoides, калина (Viburnum Opulus), Lonicera Caprifolium, хмѣль, малина и т. д.; но рядомъ съ ними растутъ и представители холодныхъ и высокихъ мѣстъ, какъ, напр., рябина и береза. Въ общемъ, однако, и здѣсь сильно преобладаютъ хвойныя породы. Что касается собственно ущелья Санчары, то оно очень тѣсно, грандіозно и по своей красотѣ превосходитъ ущелье Макеры, Дамхурца и другихъ притоковъ Большой Лабы. Склоны горъ, окаймляющихъ его, очень круты, но тѣмъ не менѣе на всемъ протяженіи, за исключеніемъ самыхъ верхнихъ частей, покрыты прекраснымъ высокоствольнымъ хвойнымъ лѣсомъ. При входѣ въ ущелье Санчары съ правой стороны рѣки поднимается въ видѣ правильнаго конуса очень красивая гора, сплошь покрытая крупными пихтами. Если смотрѣть издали, то остроконечныя верхушки ихъ, проектируясь на чистомъ небѣ, представляютъ какъ будто-бы густую щетку. Нѣсколько дальше со дна ущелья поднимается другая гора, похожая по формѣ на первую, но гораздо болѣе высокая и съ острой, какъ пика, скалистой вершиной. По этой причинѣ кажется, что гора возвышается самостоятельно со дна ущелья и дѣлитъ его на двѣ части; на самомъ дѣлѣ она представляетъ конецъ того кряжа, который
через реку в этом месте был небезопасен, так как лошадь, случайно снесенная водою, должна была попасть на эту груду карч и почти наверное быть втянутой под них быстрым течением. Особенно боялись мы за лошадь моего главного проводника: ей перед нашей поездкой в горы было сделано кровопускание и притом такое обильное, что оно сильно ослабило животное. При этих условиях лошади было еще труднее бороться с быстрым течением. Опасаясь, что мы не попали на настоящий брод, я послал одного из своих спутников на пост за стражником, чтобы просить его указать нам место, где надо переправляться через реку. Брод оказался именно там, где мы предполагали, и наш переезд через реку совершился благополучно, хотя и с некоторым страхом.
Через два часа мы поравнялись с тем местом, где следующий довольно большой приток с левой стороны, именно р. Санчара, впадает в Лабу. Здесь река еще круче поворачивает к востоку, причем правая сторона ее долины обращается почти на юг и потому сильно согревается лучами солнца. В этой части долины мы встретили многие породы деревьев и кустарников, которые несколько странно видеть на такой значительной высоте. К ним принадлежат Acer platanoides, калина (Viburnum Opulus), Lonicera Caprifolium, хмель, малина и так далее; но рядом с ними растут и представители холодных и высоких мест, как, например, рябина и береза. В общем, однако, и здесь сильно преобладают хвойные породы. Что касается собственно ущелья Санчары, то оно очень тесно, грандиозно и по своей красоте превосходит ущелье Макеры, Дамхурца и других притоков Большой Лабы. Склоны гор, окаймляющих его, очень круты, но тем не менее на всем протяжении, за исключением самых верхних частей, покрыты прекрасным высокоствольным хвойным лесом. При входе в ущелье Санчары с правой стороны реки поднимается в виде правильного конуса очень красивая гора, сплошь покрытая крупными пихтами. Если смотреть издали, то остроконечные верхушки их, проектируясь на чистом небе, представляют как будто бы густую щетку. Несколько дальше со дна ущелья поднимается другая гора, похожая по форме на первую, но гораздо более высокая и с острой, как пика, скалистой вершиной. По этой причине кажется, что гора возвышается самостоятельно со дна ущелья и делит его на две части; на самом деле она представляет конец того кряжа, который
