маю теперь). Впрочемъ, нѣтъ!.. Я любилъ въ ней женщину, только женщину. Загадочное, таинственное раздражало меня, сводило меня съ ума. Ахъ! зачѣмъ случай натолкнулъ меня на слѣды!»
— Такъ вы открыли тайну? — спросилъ я.
— «Боюсь, что — да. Но рѣшайте сами. Наступилъ понедѣльникъ. Я позавтракалъ y дяди и въ четыре часа былъ на Мэрайльбонъ-Роодѣ. Дядя, какъ вы знаете, живетъ y Риджентсъ-Парка. Мнѣ надо было къ Пикадилли и, чтобы сократить путь, я пошелъ рядомъ грязныхъ переулковъ. Вдругъ я увидѣлъ передъ собой лэди Алрой, въ густой вуали, идущей очень быстро. У послѣдняго дома въ переулкѣ она остановилась, поднялась на пару ступенекъ, y двери достала ключъ, отперла и вошла. «Вотъ гдѣ тайна», сказалъ я себѣ, и осмотрѣлъ снаружи домъ. Онъ походилъ на одинъ изъ тѣхъ, въ которыхъ сдаются комнаты. На подъѣздѣ лежалъ платокъ, оброненный ею. Я поднялъ его и спряталъ въ карманъ. Затѣмъ сталъ раздумывать: что предпринять? Я пришелъ къ выводу, что не имѣю никакого права ее выслѣживать и отправился въ клубъ.
Въ шесть часовъ я былъ y нея. Она лежала на кушеткѣ, въ капотѣ изъ серебряной парчи, застегнутомъ парой чудныхъ лунныхъ камней, которые она всегда носила. Она была плѣнительна. «Я такъ рада, что вы пришли», сказала она, «я цѣлый день не выходила никуда». Пораженный, я уставился на нее въ упоръ, досталъ изъ кармана платокъ и протянулъ его ей. «Вы это сегодня потеряли на Кёмноръ-Стритѣ, лэди Алрой» — сказалъ я совсѣмъ спокойно. Она посмотріла на меня въ ужасѣ, но платка не взяла. «Что вы тамъ дѣлали?» — спросилъ я. — «Какое имѣете вы право меня объ этомъ разспрашивать?» — «Право человѣка, который васъ любитъ; я сегодня пришелъ просить вашей руки!» Она закрыла лицо руками и разразилась слезами. «Вы мнѣ должны сказать все!» настаивалъ я. Она встала, посмотрѣла мнѣ въ лицо и сказала: «Мнѣ нечего сказать вамъ, лордъ Мёрчисонъ.» — «Вы съ кѣмъ-то видѣлись тамъ, вотъ гдѣ ваша тайна!» Она поблѣднѣла, «Я ни съ кѣмъ не видѣлась тамъ.» — «Скажите же мнѣ правду!» молилъ я. — «Я вамъ ее сказала!» Я
