въ нѣкоторыхъ случаяхъ убиваютъ своихъ стариковъ, и что всѣ они слѣпо повинуются обычаю кровавой мести. Мы должны, поэтому, попытаться объяснить одновременное существованіе такихъ фактовъ, которые для европейскаго ума кажутся на первый взглядъ совершенно несовмѣстимыми.
Мы только-что упомянули о томъ, какъ алеутъ будетъ голодать цѣлыми днями и даже недѣлями, отдавая все съѣдобное своему ребенку; какъ мать-бушменка идетъ въ рабство, чтобы не разлучаться со своимъ ребенкомъ, и можно было бы заполнить цѣлыя страницы описаніемъ дѣйствительно нѣжныхъ отношеній, существующихъ между дикарями и ихъ дѣтьми. У всѣхъ путешественниковъ постоянно попадаются подобные факты. У одного вы читаете о нѣжной любви матери; у другого разсказывается объ отцѣ, который бѣшено мчится по лѣсу, неся на своихъ плечахъ ребенка, ужаленнаго змѣей; или какой-нибудь миссіонеръ повѣствуетъ объ отчаяніи родителей при потерѣ ребенка, котораго онъ же спасъ отъ принесенія въ жертву тотчасъ же послѣ рожденія; или же вы узнаете, что „дикарки“-матери обыкновенно кормятъ дѣтей до четырехъ-лѣтняго возраста, и что, на Ново-Гебридскихъ островахъ, въ случаѣ смерти особенно-любимаго ребенка, его мать или тетка убиваетъ себя, чтобы ухаживать за своимъ любимцемъ на томъ свѣтѣ[1], и т. д. безъ конца.
Подобные факты упоминаются во множествѣ; а потому, когда мы видимъ, что тѣ же самые любящіе родители практикуютъ дѣтоубійство, мы необходимо должны признать, что такой обычай (каковы бы ни были его позднѣйшія видоизмѣненія) возникъ подъ прямымъ давленіемъ необходимости, какъ результатъ чувства долга по отношенію къ роду и ради возможности выращивать уже подрастающихъ дѣтей. Вообще говоря, дикари вовсе „не плодятся безъ мѣры“, какъ выражаются нѣкоторые англійскіе писатели. Напротивъ, они принимаютъ всякаго рода мѣры для уменьшенія рождаемости. Именно въ этихъ видахъ существуетъ у нихъ
- ↑ Свидѣтельство Gill’а приводимое въ Gerland und Waitz «Anthropologie der Naturvölker», т. V, стр. 641. См. также стр. 636—640 того же сочиненія, гдѣ приводится много примѣровъ отцовской и сыновней любви.
в некоторых случаях убивают своих стариков, и что все они слепо повинуются обычаю кровавой мести. Мы должны, поэтому, попытаться объяснить одновременное существование таких фактов, которые для европейского ума кажутся на первый взгляд совершенно несовместимыми.
Мы только что упомянули о том, как алеут будет голодать целыми днями и даже неделями, отдавая всё съедобное своему ребенку; как мать-бушменка идёт в рабство, чтобы не разлучаться со своим ребёнком, и можно было бы заполнить целые страницы описанием действительно нежных отношений, существующих между дикарями и их детьми. У всех путешественников постоянно попадаются подобные факты. У одного вы читаете о нежной любви матери; у другого рассказывается об отце, который бешено мчится по лесу, неся на своих плечах ребёнка, ужаленного змеёй; или какой-нибудь миссионер повествует об отчаянии родителей при потере ребёнка, которого он же спас от принесения в жертву тотчас же после рождения; или же вы узнаете, что «дикарки»-матери обыкновенно кормят детей до четырёхлетнего возраста, и что, на Ново-Гебридских островах, в случае смерти особенно любимого ребёнка, его мать или тётка убивает себя, чтобы ухаживать за своим любимцем на том свете[1], и т. д. без конца.
Подобные факты упоминаются во множестве; а потому, когда мы видим, что те же самые любящие родители практикуют детоубийство, мы необходимо должны признать, что такой обычай (каковы бы ни были его позднейшие видоизменения) возник под прямым давлением необходимости, как результат чувства долга по отношению к роду и ради возможности выращивать уже подрастающих детей. Вообще говоря, дикари вовсе «не плодятся без меры», как выражаются некоторые английские писатели. Напротив, они принимают всякого рода меры для уменьшения рождаемости. Именно в этих видах существует у них
- ↑ Свидетельство Gill’а приводимое в Gerland und Waitz «Anthropologie der Naturvölker», т. V, стр. 641. См. также стр. 636—640 того же сочинения, где приводится много примеров отцовской и сыновней любви.
