тернативу[1]. Въ сущности, человѣкъ, вопреки обычнымъ предположеніямъ, такое не войнолюбивое существо, что, когда варвары, наконецъ, осѣли на своихъ мѣстахъ, они быстро утратили навыкъ къ войнѣ, — такъ быстро, что вскорѣ должны были завести особыхъ военныхъ вождей, сопровождаемыхъ особыми Scholae или дружинами, для защиты своихъ селъ отъ возможныхъ нападеній. Они предпочитали мирный трудъ войнѣ, и самое миролюбіе человѣка было причиной спеціализаціи военнаго ремесла, при чемъ въ результатѣ этой спеціализаціи получилось впослѣдствіи рабство и всѣ войны „государственная періода“ въ исторіи человѣчества.
Исторія встрѣчается съ большими затрудненіями въ своихъ попыткахъ возстановить учрежденія варварскаго періода. На каждомъ шагу историкъ находить блѣдныя указанія на то или другое учрежденіе, которыхъ онъ не можетъ объяснить при помощи однихъ лишь историческихъ документовъ. Но прошлое тотчасъ же озаряется яркимъ свѣтомъ, какъ только мы обращаемся къ учрежденіямъ многочисленныхъ племенъ, до сихъ поръ еще живущихъ подъ такимъ общественнымъ строемъ, который почти тождественъ со строемъ жизни нашихъ предковъ, варваровъ. Тутъ мы встрѣчаемъ такое обиліе матеріаловъ, что затрудненіе является въ выборѣ, такъ какъ острова Тихаго океана, степи Азіи и плоскогорія Африки оказываются настоящими историческими музеями, заключающими образчики всѣхъ возможныхъ промежуточныхъ стадій, пережитыхъ человѣчествомъ при переходѣ отъ родового быта дикарей къ государственной организаціи. Разсмотримъ нѣсколько такихъ образчиковъ.
Если мы возьмемъ, напримѣръ, деревенскія общины монголо-бурятъ, въ особенности тѣхъ которые живутъ въ Кудинской степи, на верхней Ленѣ, и болѣе другихъ избѣжали русскаго вліянія, то мы имѣемъ въ нихъ довольно хорошій образчикъ варваровъ въ переходномъ состояніи, отъ скотоводства къ земледѣлію[2].
- ↑ Henry Maine, «International Law», London, 1888, стр. 11—13; E. Nys, «Les origines du droit international», Bruxelles 1894.
- ↑ Русскій историкъ, казанскій профессоръ Щаповъ, который былъ высланъ въ 1862 году въ Сибирь, далъ хорошее описаніе ихъ
тернативу[1]. В сущности, человек, вопреки обычным предположениям, такое не войнолюбивое существо, что, когда варвары, наконец, осели на своих местах, они быстро утратили навык к войне, — так быстро, что вскоре должны были завести особых военных вождей, сопровождаемых особыми Scholae или дружинами, для защиты своих сёл от возможных нападений. Они предпочитали мирный труд войне, и само миролюбие человека было причиной специализации военного ремесла, причём в результате этой специализации получилось впоследствии рабство и все войны «государственная периода» в истории человечества.
История встречается с большими затруднениями в своих попытках восстановить учреждения варварского периода. На каждом шагу историк находить бледные указания на то или другое учреждение, которых он не может объяснить при помощи одних лишь исторических документов. Но прошлое тотчас же озаряется ярким светом, как только мы обращаемся к учреждениям многочисленных племён, до сих пор ещё живущих под таким общественным строем, который почти тождествен со строем жизни наших предков, варваров. Тут мы встречаем такое обилие материалов, что затруднение является в выборе, так как острова Тихого океана, степи Азии и плоскогория Африки оказываются настоящими историческими музеями, заключающими образчики всех возможных промежуточных стадий, пережитых человечеством при переходе от родового быта дикарей к государственной организации. Рассмотрим несколько таких образчиков.
Если мы возьмём, например, деревенские общины монголо-бурят, в особенности тех которые живут в Кудинской степи, на верхней Лене, и более других избежали русского влияния, то мы имеем в них довольно хороший образчик варваров в переходном состоянии, от скотоводства к земледелию[2].
