ственныя общія собранія, или вѣче, собственныя традиціи борьбы, славы и независимости и собственныя сношенія съ другими гильдіями того же ремесла или занятія въ другихъ городахъ. Однимъ словомъ, она жила полной органической жизнью, которая происходила отъ того, что она обхватывала полностью всѣ жизненныя функціи. Когда городъ призывался къ оружію, гильдія выступала какъ отдѣльный отрядъ (Schaar), вооруженная принадлежавшимъ ей оружіемъ, (а въ болѣе позднюю эпоху — съ собственными пушками, съ любовью изукрашенными гильдіей), подъ начальствомъ ею же избранныхъ начальниковъ. Однимъ словомъ, гильдія была такая же независимая единица федераціи, какой была республика Ури или Женевы пятьдесятъ лѣтъ тому назадъ въ Швейцарской конфедераціи. Въ виду этого, сравнивать гильдіи съ современными трэдъ-юніонами, или профессіональными союзами, лишенными всѣхъ аттрибутовъ государственной верховной власти и сведенными къ выполненію двухъ-трехъ второстепенныхъ функцій, — столь же неразумно, какъ сравнивать Флоренцію или Брюгге съ какой-нибудь французской деревенской общиной, влачащей жалкое существованіе подъ гнетомъ наполеоновскаго кодекса, или же съ русскимъ городомъ, управляющимся по городскому уложенію Екатерины II-ой. И тѣ, и другія имѣютъ своего выборнаго голову, a послѣдній имѣетъ даже и ремесленные цехи; но разница между ними — вся та разница, какая существуетъ между Флоренціей, съ одной стороны, и какой-нибудь деревушкой Гусиные Ключи во Франціи или Царевококшайскомъ, съ другой; или же между Венеціанскимъ дожемъ и современнымъ деревенскимъ мэромъ, снимающимъ шапку предъ писцомъ господина субъ-префекта.
Средневѣковыя гильдіи были въ состояніи отстаивать свою независимость; а когда, позднѣе, особенно въ четырнадцатомъ вѣкѣ, вслѣдствіе нѣкоторыхъ причинъ, на которыя мы сейчасъ укажемъ, старая городская жизнь начала претерпѣвать глубокія измѣненія, тогда болѣе молодыя ремесла оказались достаточно сильными, чтобы завоевать себѣ, въ свою очередь, должную долю въ управленіи городскими дѣлами. Массы, сорганизованныя въ „младшія“ гильдіи, возстали, чтобы вырвать власть изъ рукъ растущей олигархіи, и въ большинствѣ случаевъ онѣ добились
ственные общие собрания, или вече, собственные традиции борьбы, славы и независимости и собственные сношения с другими гильдиями того же ремесла или занятия в других городах. Одним словом, она жила полной органической жизнью, которая происходила от того, что она обхватывала полностью все жизненные функции. Когда город призывался к оружию, гильдия выступала как отдельный отряд (Schaar), вооруженная принадлежавшим ей оружием, (а в более позднюю эпоху — с собственными пушками, с любовью изукрашенными гильдией), под начальством ею же избранных начальников. Одним словом, гильдия была такая же независимая единица федерации, какой была республика Ури или Женевы пятьдесят лет тому назад в Швейцарской конфедерации. Ввиду этого, сравнивать гильдии с современными трэд-юнионами, или профессиональными союзами, лишенными всех аттрибутов государственной верховной власти и сведенными к выполнению двух-трех второстепенных функций, — столь же неразумно, как сравнивать Флоренцию или Брюгге с какой-нибудь французской деревенской общиной, влачащей жалкое существование под гнетом наполеоновского кодекса, или же с русским городом, управляющимся по городскому уложению Екатерины II-ой. И те, и другие имеют своего выборного голову, a последний имеет даже и ремесленные цехи; но разница между ними — вся та разница, какая существует между Флоренцией, с одной стороны, и какой-нибудь деревушкой Гусиные Ключи во Франции или Царевококшайском, с другой; или же между венецианским дожем и современным деревенским мэром, снимающим шапку пред писцом господина субпрефекта.
Средневековые гильдии были в состоянии отстаивать свою независимость; а когда, позднее, особенно в четырнадцатом веке, вследствие некоторых причин, на которые мы сейчас укажем, старая городская жизнь начала претерпевать глубокие изменения, тогда более молодые ремесла оказались достаточно сильными, чтобы завоевать себе, в свою очередь, должную долю в управлении городскими делами. Массы, сорганизованные в «младшие» гильдии, восстали, чтобы вырвать власть из рук растущей олигархии, и в большинстве случаев они добились
