отношенія, насъ поражаетъ, прежде всего, огромная роль, которую играютъ въ человѣческой жизни, даже въ настоящее время, начала взаимной помощи и взаимной поддержки. Хотя вотъ уже триста или четыреста лѣтъ совершается, и въ теоріи и въ самой жизни, разрушеніе учрежденій и обычаевъ взаимной помощи, — тѣмъ не менѣе сотни милліоновъ людей продолжаютъ жить при помощи этихъ учрежденій и обычаевъ; они благоговѣйно поддерживаютъ ихъ тамъ, гдѣ ихъ удалось сохранить, и пытаются возсоздать ихъ тамъ, гдѣ они уничтожены. Мы переживаемъ, каждый изъ насъ, въ нашихъ взаимныхъ отношеніяхъ, моменты возмущенія противъ моднаго, индивидуалистскаго символа вѣры нашихъ дней, и поступки, при совершеніи которыхъ люди руководятся своею склонностью къ взаимной помощи, составляютъ такую огромную часть нашего повседневнаго обихода, что если бы возможно было внезапно положить имъ конецъ, то этимъ немедленно былъ бы прекращенъ весь дальнѣйшій нравственный прогрессъ человѣчества. Человѣческое общество, въ такомъ случаѣ, не могло бы даже продержаться дольше чѣмъ жизнь одного поколѣнія. Факты этого порядка, въ большинствѣ случаевъ оставленные безъ вниманія соціологами, но, тѣмъ не менѣе, имѣющіе первостепенное значеніе для жизни и дальнѣйшаго подъема человѣчества, мы и разсмотримъ теперь, начиная съ существующихъ установленій взаимной поддержки, и переходя затѣмъ къ такимъ актамъ взаимной помощи, которые исходятъ изъ личныхъ или общественныхъ симпатій.
Окидывая широкимъ взглядомъ современное устройство европейскаго общества, мы прежде всего поражаемся тѣмъ фактомъ, что, несмотря на всѣ усилія покончить съ деревенской общиной, эта форма единенія людей продолжаетъ существовать въ обширныхъ размѣрахъ, какъ видно будетъ изъ послѣдующаго, и что въ настоящее время дѣлаются многочисленныя попытки, либо возстановить ее въ томъ или иномъ видѣ, либо найти что-нибудь въ замѣну ея. Ходячія теоріи буржуазныхъ экономистовъ утверждаютъ, что община умерла въ Западной Европѣ естественной смертью, такъ какъ общинное владѣніе землею было найдено несовмѣстимымъ съ современными требованіями воздѣлыванія
отношения, нас поражает, прежде всего, огромная роль, которую играют в человеческой жизни, даже в настоящее время, начала взаимной помощи и взаимной поддержки. Хотя вот уже триста или четыреста лет совершается, и в теории и в самой жизни, разрушение учреждений и обычаев взаимной помощи, — тем не менее сотни миллионов людей продолжают жить при помощи этих учреждений и обычаев; они благоговейно поддерживают их там, где их удалось сохранить, и пытаются воссоздать их там, где они уничтожены. Мы переживаем, каждый из нас, в наших взаимных отношениях, моменты возмущения против модного, индивидуалистского символа веры наших дней, и поступки, при совершении которых люди руководятся своею склонностью к взаимной помощи, составляют такую огромную часть нашего повседневного обихода, что если бы возможно было внезапно положить им конец, то этим немедленно был бы прекращен весь дальнейший нравственный прогресс человечества. Человеческое общество, в таком случае, не могло бы даже продержаться дольше, чем жизнь одного поколения. Факты этого порядка, в большинстве случаев оставленные без внимания социологами, но, тем не менее, имеющие первостепенное значение для жизни и дальнейшего подъема человечества, мы и рассмотрим теперь, начиная с существующих установлений взаимной поддержки, и переходя затем к таким актам взаимной помощи, которые исходят из личных или общественных симпатий.
Окидывая широким взглядом современное устройство европейского общества, мы прежде всего поражаемся тем фактом, что, несмотря на все усилия покончить с деревенской общиной, эта форма единения людей продолжает существовать в обширных размерах, как видно будет из последующего, и что в настоящее время делаются многочисленные попытки, либо восстановить её в том или ином виде, либо найти что-нибудь в замену её. Ходячие теории буржуазных экономистов утверждают, что община умерла в Западной Европе естественной смертью, так как общинное владение землею было найдено несовместимым с современными требованиями возделывания
