ренныхъ, низшихъ, попираемыхъ слоевъ общества, гдѣ принципъ взаимной помощи является необходимымъ основаніемъ всей повседневной жизни; и новыя формы единенія, которыя были введены въ древнѣйшихъ будистскихъ и христіанскихъ общинахъ, въ общинахъ моравскихъ братьевъ и т. д., приняли характеръ возврата къ лучшимъ видамъ взаимной помощи, практиковавшимся въ древнемъ родовомъ періодѣ.
Каждый разъ, однако, когда дѣлалась попытка возвратиться къ этому старому принципу, его основная идея расширялась. Отъ рода она распространилась на племя, отъ федераціи племенъ она расширилась до націи, и наконецъ — по крайней мѣрѣ въ идеалѣ — до всего человѣчества. Въ то же самое время она постепенно принимала болѣе возвышенный характеръ. Въ первобытномъ христіанствѣ, въ произведеніяхъ нѣкоторыхъ мусульманскихъ вѣроучителей, въ раннихъ движеніяхъ реформаціоннаго періода, и въ особенности въ этическихъ и философскихъ движеніяхъ восемнадцатаго вѣка и нашего времени, все болѣе и болѣе настойчиво отметается идея мести или „достодолжнаго воздаянія“ — добромъ за добро и зломъ за зло. Высшее пониманіе: „никакого мщенія за обиду“ и принципъ: „Давай ближнему не считая — больше, чѣмъ ожидаешь отъ него получить“, провозглашаются какъ дѣйствительные принципы нравственности, какъ принципы, стоящіе выше простой „равноцѣнности“, безпристрастія и холодной справедливости, — какъ принципы, скорѣе и вѣрнѣе ведущіе къ счастью. И человѣка призываютъ руководиться въ своихъ дѣйствіяхъ не только любовью, которая всегда имѣетъ личный, или въ лучшихъ случаяхъ, родовой характеръ, — но понятіемъ о своемъ единствѣ со всякимъ человѣческимъ существомъ.
Въ практикѣ взаимной помощи, которую мы можемъ прослѣдить до самыхъ древнѣйшихъ зачатковъ эволюціи, мы такимъ образомъ находимъ положительное и несомнѣнное происхожденіе нашихъ этическихъ представленій, и мы можемъ утверждать, что главную роль въ этическомъ прогрессѣ человѣка играла взаимная помощь, а не взаимная борьба. Въ широкомъ распространеніи принципа взаимной помощи, даже и въ настоящее время, мы также видимъ лучшій задатокъ еще болѣе возвышенной дальнейшей эволюціи человѣческаго рода.
ренных, низших, попираемых слоев общества, где принцип взаимной помощи является необходимым основанием всей повседневной жизни; и новые формы единения, которые были введены в древнейших буддистских и христианских общинах, в общинах моравских братьев и т. д., приняли характер возврата к лучшим видам взаимной помощи, практиковавшимся в древнем родовом периоде.
Каждый раз, однако, когда делалась попытка возвратиться к этому старому принципу, его основная идея расширялась. От рода она распространилась на племя, от федерации племен она расширилась до нации, и наконец — по крайней мере в идеале — до всего человечества. В то же самое время она постепенно принимала более возвышенный характер. В первобытном христианстве, в произведениях некоторых мусульманских вероучителей, в ранних движениях реформационного периода, и в особенности в этических и философских движениях восемнадцатого века и нашего времени, всё более и более настойчиво отметается идея мести или «достодолжного воздаяния» — добром за добро и злом за зло. Высшее понимание: «никакого мщения за обиду» и принцип: «Давай ближнему не считая — больше, чем ожидаешь от него получить», провозглашаются как действительные принципы нравственности, как принципы, стоящие выше простой «равноценности», беспристрастия и холодной справедливости, — как принципы, скорее и вернее ведущие к счастью. И человека призывают руководиться в своих действиях не только любовью, которая всегда имеет личный, или в лучших случаях, родовой характер, — но понятием о своем единстве со всяким человеческим существом.
В практике взаимной помощи, которую мы можем проследить до самых древнейших зачатков эволюции, мы таким образом находим положительное и несомненное происхождение наших этических представлений, и мы можем утверждать, что главную роль в этическом прогрессе человека играла взаимная помощь, а не взаимная борьба. В широком распространении принципа взаимной помощи, даже и в настоящее время, мы также видим лучший задаток еще более возвышенной дальнейшей эволюции человеческого рода.
