„Въ нѣкоторыхъ случаяхъ, несомнѣнно, ведется дѣйствительная война между двумя видами, при чемъ болѣе сильный видъ убиваетъ болѣе слабый; но это вовсе не является необходимостью, и могутъ быть случаи, когда виды, болѣе слабые физически, могутъ одержать верхъ, вслѣдствіе своей способности къ болѣе быстрому размноженію, большей выносливости по отношенію къ враждебнымъ климатическимъ условіямъ, или большей хитрости, помогающей имъ избѣгать нападеній со стороны ихъ общихъ враговъ“.
Такимъ образомъ, въ подобныхъ случаяхъ, то, что приписывается состязанію, борьбѣ, можетъ быть вовсе не состязаніемъ и борьбою. Одинъ видъ вымираетъ вовсе не потому, что другой видъ истребилъ его или выморилъ, отнявши у него средства пропитанія, а потому, что онъ не смогъ хорошо приспособиться къ новымъ условіямъ, тогда какъ другому виду удалось это сдѣлать. Выраженіе „борьба за существование“, стало быть, употребляется здѣсь опять-таки въ переносномъ смыслѣ и, можетъ быть, другого смысла не имѣетъ. Что же касается до дѣйствительнаго состязанія изъ-за пищи между особями одного и того же вида, которое Дарвинъ поясняетъ въ другомъ мѣстѣ примѣромъ взятымъ изъ жизни рогатаго скота въ Южной Америкѣ во время засухи, то цѣнность этого примѣра значительно уменьшается тѣмъ, что онъ взятъ изъ жизни прирученныхъ животныхъ. Бизоны, при подобныхъ обстоятельствахъ, переселяются, съ цѣлью избежать состязанія изъ за пищи. Какъ бы ни была сурова борьба между растеніями—а она вполнѣ доказана—мы можемъ только повторить относительно ея замѣчаніе Уоллэса, „что растенія живутъ тамъ, гдѣ могутъ“, тогда какъ животныя въ значительной мѣрѣ имѣютъ возможность сами выбирать себѣ мѣстожительство. И мы снова себя спрашиваемъ: „До какихъ же размѣровъ действительно существуетъ состязаніе, борьба, въ предѣлахъ каждаго животнаго вида? На чемъ основано это предположеніе?“.
То же самое замѣчаніе приходится мнѣ сдѣлать относительно того „косвеннаго“ аргумента въ пользу действительности суроваго состязанія и борьбы за существованіе въ предѣлахъ каждаго вида, который можно вывести изъ „истребленія переходныхъ разновидностей“, такъ часто упоминаемаго Дарвиномъ. Какъ извѣстно,
«В некоторых случаях, несомненно, ведётся действительная война между двумя видами, причём более сильный вид убивает более слабый; но это вовсе не является необходимостью, и могут быть случаи, когда виды, более слабые физически, могут одержать верх, вследствие своей способности к более быстрому размножению, большей выносливости по отношению к враждебным климатическим условиям, или большей хитрости, помогающей им избегать нападений со стороны их общих врагов».
Таким образом, в подобных случаях, то, что приписывается состязанию, борьбе, может быть вовсе не состязанием и борьбою. Один вид вымирает вовсе не потому, что другой вид истребил его или выморил, отнявши у него средства пропитания, а потому, что он не смог хорошо приспособиться к новым условиям, тогда как другому виду удалось это сделать. Выражение «борьба за существование», стало быть, употребляется здесь опять-таки в переносном смысле и, может быть, другого смысла не имеет. Что же касается до действительного состязания из-за пищи между особями одного и того же вида, которое Дарвин поясняет в другом месте примером взятым из жизни рогатого скота в Южной Америке во время засухи, то ценность этого примера значительно уменьшается тем, что он взят из жизни прирученных животных. Бизоны, при подобных обстоятельствах, переселяются, с целью избежать состязания из-за пищи. Как бы ни была сурова борьба между растениями — а она вполне доказана — мы можем только повторить относительно её замечание Уоллэса, «что растения живут там, где могут», тогда как животные в значительной мере имеют возможность сами выбирать себе местожительство. И мы снова себя спрашиваем: «До каких же размеров действительно существует состязание, борьба, в пределах каждого животного вида? На чём основано это предположение?».
То же самое замечание приходится мне сделать относительно того «косвенного» аргумента в пользу действительности сурового состязания и борьбы за существование в пределах каждого вида, который можно вывести из «истребления переходных разновидностей», так часто упоминаемого Дарвином. Как известно,
