склонные творить всякія «пакости». Вокругъ нась нѣтъ мѣстечка, гдѣ не находился бы подобный демонъ. «Природа не терпитъ пустоты», — повторяютъ неотеософы и спѣшатъ наполнить ее зловредными элементаріями.
Рядомъ съ этими духовными существами низшаго порядка неотеософы признаютъ существованіе и высшихъ духовъ, подобныхъ героямъ и даже богамъ древней миѳологіи. Это такъ называемые «дьянъ-чоханы», планетарные духи, деміурги. Они суть «хранители и путеводители планетъ», высшіе сановники, министры безличныхъ семипланетныхъ «Парабрамъ». У каждой планеты есть свой богъ, дьянъ-чоханъ, и, такимъ образомъ, неотеософы воскрешаютъ мечтанія о «Духѣ Земли», о которомъ грезилъ, между прочимъ, и Кеплеръ. О дальнѣйшихъ на эту тэму измышленіяхъ нечего распространяться, — они достаточно ясны...
VI
Теософическое общество, въ настоящее время, дѣйствуетъ уже открыто. Оно, еще при жизни Блаватской и съ помощью ея же новѣйшихъ писаній, нашло, что первоначальныя блёстки «эсотерической доктрины», разсмотрѣнной здѣсь нами, уже болѣе не нужны и останутся лишь для любителей. «Теософическое общество», эта «религія будущаго», покончивъ со всѣми своими традиціями, объявляетъ себя, съ каждымъ годомъ все громче и тромче, не «всёмірнымъ ученымъ братствомъ», а «всемірною проповѣдью буддизма», самого правовѣрнаго, воинствующаго и кипящаго нескрываемою враждой и ненавистью къ христіанству, которыя брызжутъ со страницъ «Теософиста» и другихъ изданій.
Такая вражда и ненависть «теософическаго общества» къ христіанству понятна. Христіанство не отрицаетъ реальности жизни, а потому способно развивать и цивилизовать общество. Буддизмъ признаетъ жизнь «майей» (призракомъ), поэтому обшество, его принявшее, не можетъ развиваться и цивилизоваться, а неизбѣжно вырождается, чему служитъ яркимъ примѣромъ хоть бы та же Индія. Христіанство стремится къ жизни, буддизмъ — къ смерти. Ученіе Христа — истинный альтруизмъ, а буддизмъ — олицетвореніе, возведеніе въ идеалъ эгоизма. Идеалъ буддизма — человѣкъ, равнодушный къ добру и злу, человѣкъ-кремень, ибо только такой человѣкъ не творитъ себѣ ни доброй,
