на меня пахнула свѣжая струя чистаго воздуха, пропитаннаго смолистыми испареніями.
Морской вѣтерокъ, животворный, наполненный іодомъ!
Да, это онъ!
Я широко раскрылъ ротъ и легкія мои вобрали въ себя свѣжія частицы.
Въ то же самое время я почувствовалъ колебанье, легкую, чуть замѣтную качку.
Подводное судно, стальное чудовище, выплыло на поверхность океана, чтобы подышать, какъ это дѣлаютъ киты.
Способъ вентиляціи судна былъ, значитъ, дознанъ.
Вдохнувъ полной грудью свѣжій воздухъ, я принялся отъискивать „дыхательный путь“, которымъ проходила къ намъ благодѣтельная струя.
Я скоро его нашелъ.
Надъ дверью отворялась отдушина; черезъ нее проходила свѣжая струя воздуха и освѣжала спертую каюту.
Пока я занимался изслѣдованіями, Недъ Лендъ и Консейль проснулись почти одновременно отъ дѣйствія оживляющей свѣжести. Они протерли себѣ глаза, потянулись, зѣвнули и въ одну минуту были на ногахъ.
— Ихъ честь какъ изволили почивать? спросилъ меня Консейль съ своей обыденной утонченностью.
— Очень хорошо, дружище, отвѣчалъ я. А вы, Недъ?
— Мертвымъ сномъ, г. профессоръ. Что это такое? Точно будто морской вѣтерокъ вѣетъ?
Такой морякъ не могъ ошибиться!
Я разсказалъ товарищамъ все, что произошло во время ихъ сна.
— Вотъ оно что! отвѣчалъ Недъ Лендъ. Теперь понятенъ этотъ вой, что мы слышали, когда „нарвалъ“ выплывалъ! Ну, „нарвалъ“!
— Да, Недъ, теперь понятно: это мы слышали дыханье „нарвала“.
— Только, знаете, г. Аронаксъ, я никакъ не могу сообразить, который это теперь часъ? Должно полагать, что обѣденный: — вы какъ думаете?
