останавливались взглянуть на него, и я тоже подошелъ; но никто не могъ ему помочь. Молодое, прекрасное и благородное лицо его покрыто было блѣдностью и на немъ уже обозначались предсмертныя страданія. Это зрѣлище произвело на меня такое впечатлѣніе, что когда впослѣдствіи сынъ мой поступилъ на службу юнкеромъ, то до самаго его производства въ офицеры мнѣ часто представлялся этотъ несчастный и меня страшила мысль, что и сынъ мой можетъ дойти до такого ужаснаго положенія. Мнѣ казалось даже, что мой сынъ имѣлъ съ нимъ сходство въ лицѣ.
Дальше мы шли уже всей арміей. У Соловьева мы переправились чрезъ Днѣпръ и, не доходя нѣсколько верстъ до Дорогобужа, остановились. Такъ какъ двигалась огромная масса войскъ вмѣстѣ, то продовольствіе для лошадей доставать было трудно. Останавливались обыкновенно подлѣ селеній. Для дровъ и соломы разбирали заборы, сараи и клуни. На походѣ къ Дорогобужу случилось, собственно съ нами, довольно комическое произшествіе: армія остановилась ночевать на полѣ, гдѣ хлѣбъ былъ уже снятъ, а на мѣстѣ расположенія нашей роты, около зарядныхъ ящиковъ, была небольшая впадина или котловина; на ней росла трава и не большой кустарникъ. Погода была жаркая, во время похода была страшная пыль и такъ-какъ намъ это мѣстечко показалось свѣжимъ и очень пріятнымъ, то мы и расположились спать подъ кустами, не дѣлая бивуака. Только-что мы заснули нашли тучи, поднялась гроза и пошелъ дождь. Сначала мы укрывались кое-какъ, но дождь полилъ до того сильный, что вся котловина наполнилась водой, мы очутились въ водѣ и вымокли до послѣдней нитки. Намъ ужь сдѣлалось прохладно, особенно предъ утренней зарей. Не было дровъ, чтобъ разложить огонь и обогрѣться; мы мокрые продрогли и не знали что дѣлать. Одинъ изъ офицеровъ, чтобы согрѣться, предложилъ выпить водки. Водка у насъ не была
