била угощать и бесѣдовать съ передовыми людьми, важными сановниками и генералами. Въ началѣ апрѣля наша служба у стола прекратилась. Императрица почти переселилась въ Троицкое подворье къ великой княгинѣ. Во дворцѣ сдѣлалось пусто и тихо и мы являлись туда только во время гофмаршальскаго стола, чтобы пообѣдать въ смежной комнатѣ. Такъ прошелъ мартъ и начало апрѣля.
17-го, въ среду, въ 10 часовъ утра, выстрѣлъ изъ пушки возвѣстилъ въ Москвѣ о благополучномъ разрѣшеніи отъ бремени великой княгини. Радость была общая, свѣтлая недѣля сдѣлалась еще свѣтлѣе. Но радость и счастіе великаго князя-отца были безграничны. Я помню день, когда возвратился адъютантъ великаго князя Николая Павловича, штабс-капитанъ Перовскій, посланный къ государю Александру Павловичу съ извѣстіемъ о счастливомъ событіи. Великій князь поспѣшилъ во дворецъ. Это было во время гофмаршальскаго стола. Онъ удостоилъ зайти и къ намъ въ комнату, гдѣ мы обѣдали. Удивленные и обрадованные мы вскочили съ мѣстъ.
— Поздравляю васъ съ новымъ шефомъ гусаръ, — сказалъ онъ намъ съ лицомъ сіяющимъ счастіемъ, — государь удостоилъ этимъ назначеніемъ моего сына.
Мы бросились цѣловать его плечи. Онъ цѣловалъ насъ всѣхъ и велѣлъ подать шампанское, чтобы мы пили за здоровье шефа гусаръ.
18-го апрѣля былъ съѣздъ въ Кремлевскій дворецъ для поздравленія императрицъ и великаго князя, потомъ съ Краснаго крыльца выходъ въ Успенскій соборъ. Кремлевская площадь была полна народомъ. Крики ура! сопровождали императрицъ и великаго князя до дверей собора.
5-го мая, въ воскресенье, назначено было крещеніе царственнаго младенца. Въ 11 часовъ утра обѣ императрицы, сойдя по Красному крыльцу и встрѣченныя громкими радостными криками народа, сѣли въ парадную придворную карету, запряженную въ 8 лошадей, и переѣхали къ дому, занимаемому великимъ княземъ. Разстояніе отъ дворца, какъ извѣстно, самое незначительное. По ихъ прибытіи, началось шествіе въ церковь святителя Алексѣя, находящуюся въ Чудовомъ монастырѣ, смежномъ съ домомъ, который занимали ихъ высочества.
Шествіе открывали, какъ обыкновенно, гоф-фурьеры и камер-фурьеры, церемоніймейстеръ, камер-юнкера, камергеры и придворные чины. За ними шли обѣ императрицы рядомъ, а сзади ихъ великій князь Николай Павловичъ. За ними статс-дама графиня Ливенъ несла царственнаго младенца; покрывало поддерживали съ одной стороны генералъ отъ кавалеріи графъ Тормасовъ, а съ другой — дѣйствительный тайный совѣтникъ Юсуповъ. За новорожденнымъ шли герцогъ и герцогиня Виртембергскіе и прицеса Марія. При входѣ въ церковь, императрицы были встрѣчены митрополитомъ Августиномъ и духовенствомъ съ крестомъ и святою водою. Началось крещеніе духовникомъ императора. Воспріемниками были государь, король прусскій и императрица Марія Ѳедоровна. Но она одна величественная и радостная стояла предъ купелью, бережно держа на рукахъ залогъ будущаго счастія Россіи. Великій князь вышелъ въ ближайшій покой и тамъ оставался все время крещенія.
На мою долю выпало счастіе быть назначеннымъ къ императрицѣ на время церемоніи. Поддерживая шлейфъ ея мантіи, я стоялъ за нею во время крещенія, сопровождалъ при хожденіи вокругъ купели, поднимался съ нею къ царскимъ вратамъ, когда она подносила къ св. причащенію того царственнаго младенца, которому Промысломъ Всевышняго назначено было быть Царемъ Освободителемъ и Обновителемъ Россіи.
Въ этотъ же день у императрицы Маріи Ѳедоровны былъ обѣдъ. На улицахъ Москвы было радостно и шумно; весело толпился народъ и раздавался колокольный звонъ сорока-сороковъ московскихъ церквей: небо было ясно, погода тихая и теплая.
23-го мая прибылъ изъ Варшавы великій князь Константинъ Павловичъ, а 1-го іюня возвратился государь. 3-го іюня онъ поѣхалъ на встрѣчу королю прусскому Фридриху-Вильгельму III, котораго проводивъ до Кунцова, гдѣ назначенъ былъ ночлегъ, возвратился въ Москву.
4-го іюня былъ торжественный въѣздъ. По Тверской улицѣ были разставлены шпалерами войска; государь и король прусскій,
била угощать и беседовать с передовыми людьми, важными сановниками и генералами. В начале апреля наша служба у стола прекратилась. Императрица почти переселилась в Троицкое подворье к великой княгине. Во дворце сделалось пусто и тихо, и мы являлись туда только во время гофмаршальского стола, чтобы пообедать в смежной комнате. Так прошел март и начало апреля.
17-го, в среду, в 10 часов утра, выстрел из пушки возвестил в Москве о благополучном разрешении от бремени великой княгини. Радость была общая, светлая неделя сделалась еще светлее. Но радость и счастие великого князя-отца были безграничны. Я помню день, когда возвратился адъютант великого князя Николая Павловича, штабс-капитан Перовский, посланный к государю Александру Павловичу с известием о счастливом событии. Великий князь поспешил во дворец. Это было во время гофмаршальского стола. Он удостоил зайти и к нам в комнату, где мы обедали. Удивленные и обрадованные мы вскочили с мест.
— Поздравляю вас с новым шефом гусар, — сказал он нам с лицом, сияющим счастием, — государь удостоил этим назначением моего сына.
Мы бросились целовать его плечи. Он целовал нас всех и велел подать шампанское, чтобы мы пили за здоровье шефа гусар.
18 апреля был съезд в Кремлевский дворец для поздравления императриц и великого князя, потом с Красного крыльца выход в Успенский собор. Кремлевская площадь была полна народом. Крики ура! сопровождали императриц и великого князя до дверей собора.
5 мая, в воскресенье, назначено было крещение царственного младенца. В 11 часов утра обе императрицы, сойдя по Красному крыльцу и встреченные громкими радостными криками народа, сели в парадную придворную карету, запряженную в восемь лошадей, и переехали к дому, занимаемому великим князем. Расстояние от дворца, как известно, самое незначительное. По их прибытии началось шествие в церковь святителя Алексея, находящуюся в Чудовом монастыре, смежном с домом, который занимали их высочества.
Шествие открывали, как обыкновенно, гоф-фурьеры и камер-фурьеры, церемониймейстер, камер-юнкера, камергеры и придворные чины. За ними шли обе императрицы рядом, а сзади их великий князь Николай Павлович. За ними статс-дама графиня Ливен несла царственного младенца; покрывало поддерживали с одной стороны генерал от кавалерии граф Тормасов, а с другой — действительный тайный советник Юсупов. За новорожденным шли герцог и герцогиня Виртембергские и принцесса Мария. При входе в церковь императрицы были встречены митрополитом Августином и духовенством с крестом и святою водою. Началось крещение духовником императора. Восприемниками были государь, король прусский и императрица Мария Федоровна. Но она одна, величественная и радостная, стояла пред купелью, бережно держа на руках залог будущего счастия России. Великий князь вышел в ближайший покой и там оставался все время крещения.
На мою долю выпало счастие быть назначенным к императрице на время церемонии. Поддерживая шлейф ее мантии, я стоял за нею во время крещения, сопровождал при хождении вокруг купели, поднимался с нею к царским вратам, когда она подносила к св. причащению того царственного младенца, которому промыслом всевышнего назначено было быть царем-освободителем и обновителем России.
В этот же день у императрицы Марии Федоровны был обед. На улицах Москвы было радостно и шумно; весело толпился народ и раздавался колокольный звон сорока сороков московских церквей: небо было ясно, погода тихая и теплая.
23 мая прибыл из Варшавы великий князь Константин Павлович, а 1 июня возвратился государь. 3 июня он поехал навстречу королю прусскому Фридриху-Вильгельму III, которого проводив до Кунцева, где назначен был ночлег, возвратился в Москву.
4 июня был торжественный въезд. По Тверской улице были расставлены шпалерами войска; государь и король прусский,
