вдовьяго дома. Послѣ обѣда посѣтили Екатерининскій институтъ, гдѣ былъ приготовленъ вечерній завтракъ.
11-го іюня императрица показывала Воспитательный домъ и Голицынскую больницу, а вечеромъ былъ балъ у графини Орловой-Чесменской.
Этимъ баломъ окончились празднества въ честь короля прусскаго. Я забылъ сказать, что во время его пребыванія, каждый день начинался ученіемъ и разводомъ одного изъ гвардейскихъ баталіоновъ, причемъ государь отдавалъ военную почесть своему высокому соратнику и другу.
12-го іюня государь уѣхалъ въ Петербургъ, чтобы тамъ встрѣтить своего высокаго гостя. Еще ранѣе, 9-го числа, былъ отправленъ въ Павловскъ новорожденный великій князь въ сопровожденіи адъютанта в. к. Николая Павловича штабс-капитана В. Ѳ. Адлерберга, состоящихъ при новорожденномъ дамъ и доктора Крейтона. Затѣмъ послѣдовали выѣзды императрицы Елисаветы Алексѣевны, в. к. Николая Павловича, съ великой княгиней, короля прусскаго съ наслѣднымъ принцомъ. Великій князь Константинъ Павловичъ отправился въ Варшаву.
16-го іюня выѣхала императрица Марія Ѳедоровна.
При отъѣздѣ принца прусскаго я получилъ отъ него перстень съ большимъ рубиномъ, украшеннымъ бриліантами.
Грустно намъ было проститься съ Москвой, разстаться съ нашей свободной, разсѣянной, веселой жизнію.
Die schönen Tage in Aranjuez
Sind nun zu Ende!
Съ возвращеніемъ въ корпусъ, насъ ждали Войцеховскій, политическая экономія и Вольгемутъ съ своими фокусами, но вмѣстѣ съ тѣмъ намъ предстояли и лѣтнія дежурства, которыя мы очень любили. Мнѣ особенно было хорошо, потому что я поперемѣнно проводилъ одну недѣлю въ корпусѣ за книгами, а другую — въ миломъ Павловскѣ. Кромѣ того, мнѣ посчастливилось провести недѣлю въ Петергофѣ, куда дворъ всегда переѣзжалъ для петергофскаго праздника въ день тезоименитства вдовствующей императрицы, 22-го іюля.
Петергофскій праздникъ въ то время былъ эпохою для Петербурга. Все его населеніе перекочевывало на этотъ день въ Петергофъ. Туда манило его не столько блестящая илюминація, какъ-такъ называемый маскарадъ, хотя въ немъ не было ни одной маски, который давался въ залахъ дворца и на которомъ можно было вблизи видѣть всю императорскую фамилію.
Тогда Петергофъ не былъ еще тѣмъ Петергофомъ, который теперь обстроенъ, распланированъ и украшенъ заботою полюбившаго его императора Николая. Дворецъ, нѣсколько придворныхъ и казенныхъ зданій: казармы, гранильная и писчебумажная фабрики и англійскій дворецъ императрицы Екатерины II, — среди разбросанныхъ скромныхъ деревянныхъ домиковъ, принадлежащихъ низшимъ придворнымъ служителямъ и матросамъ, — вотъ все, что составляло тогдашній Петергофъ. Дачъ въ немъ не было. Въ то время лѣтнія помѣщенія петербуржцевъ ограничивались дачами, тянувшимися по обѣимъ сторонамъ петергофскаго шоссе, въ большинствѣ принадлежавшихъ аристократическимъ и богатымъ фамиліямъ, дачами на островахъ и крестьянскими избами ближайшихъ деревень.
Сообщенія были затруднительны и доро̀ги, и потому непремѣнный переѣздъ лѣтомъ на дачу не былъ въ такомъ всеобщемъ употребленіи, какъ нынѣ. Въ Петергофѣ, возлѣ самаго дворца, были еще пустыри и рощицы и на этихъ-то пустыряхъ таборомъ располагалось петербургское поселеніе. Главнымъ мѣстомъ бивака служила просторная площадь противъ верхняго дворцоваго сада. Кареты, коляски, телеги размѣщались на ней въ живописномъ безпорядкѣ. Возлѣ экипажей готовили обѣдъ, пили чай. Въ каретахъ одѣвались дамы. Отъ одного экипажа къ другому ходили съ визитами. Неумолкаемый, веселый говоръ стоялъ надъ площадью. И сколько тамъ возникало комическихъ сценъ, романическихъ завязокъ.
Во дворцѣ день праздника начинался выходомъ въ церковь и поздравленіями императрицы. Послѣ обѣдни былъ разводъ предъ дворцомъ, на площадкѣ верхняго сада, а въ 4 часа парадный обѣдъ. Вечеромъ въ 7 часовъ императорская фамилія спускалась на крыльцо нижняго сада, садилась въ линейки и проѣзжала по
вдовьего дома. После обеда посетили Екатерининский институт, где был приготовлен вечерний завтрак.
11 июня императрица показывала Воспитательный дом и Голицынскую больницу, а вечером был бал у графини Орловой-Чесменской.
Этим балом окончились празднества в честь короля прусского. Я забыл сказать, что во время его пребывания каждый день начинался учением и разводом одного из гвардейских батальонов, причем государь отдавал военную почесть своему высокому соратнику и другу.
12 июня государь уехал в Петербург, чтобы там встретить своего высокого гостя. Еще ранее, 9-го числа, был отправлен в Павловск новорожденный великий князь в сопровождении адъютанта в. к. Николая Павловича штабс-капитана В. Ф. Адлерберга, состоящих при новорожденном дам и доктора Крейтона. Затем последовали выезды императрицы Елисаветы Алексеевны, в. к. Николая Павловича с великой княгиней, короля прусского с наследным принцем. Великий князь Константин Павлович отправился в Варшаву.
16 июня выехала императрица Мария Федоровна.
При отъезде принца прусского я получил от него перстень с большим рубином, украшенным бриллиантами.
Грустно нам было проститься с Москвой, расстаться с нашей свободной, рассеянной, веселой жизнию.
Die schönen Tage in Aranjuez
Sind nun zu Ende!
С возвращением в корпус нас ждали Войцеховский, политическая экономия и Вольгемут с своими фокусами, но вместе с тем нам предстояли и летние дежурства, которые мы очень любили. Мне особенно было хорошо, потому что я попеременно проводил одну неделю в корпусе за книгами, а другую — в милом Павловске. Кроме того, мне посчастливилось провести неделю в Петергофе, куда двор всегда переезжал для петергофского праздника в день тезоименитства вдовствующей императрицы, 22 июля.
Петергофский праздник в то время был эпохою для Петербурга. Все его население перекочевывало на этот день в Петергоф. Туда манило его не столько блестящая иллюминация, как так называемый маскарад, хотя в нем не было ни одной маски, который давался в залах дворца и на котором можно было вблизи видеть всю императорскую фамилию.
Тогда Петергоф не был еще тем Петергофом, который теперь обстроен, распланирован и украшен заботою полюбившего его императора Николая. Дворец, несколько придворных и казенных зданий: казармы, гранильная и писчебумажная фабрики и английский дворец императрицы Екатерины II, — среди разбросанных скромных деревянных домиков, принадлежащих низшим придворным служителям и матросам, — вот все, что составляло тогдашний Петергоф. Дач в нем не было. В то время летние помещения петербуржцев ограничивались дачами, тянувшимися по обеим сторонам петергофского шоссе, в большинстве принадлежавших аристократическим и богатым фамилиям, дачами на островах и крестьянскими избами ближайших деревень.
Сообщения были затруднительны и дороги, и потому непременный переезд летом на дачу не был в таком всеобщем употреблении, как ныне. В Петергофе, возле самого дворца, были еще пустыри и рощицы и на этих-то пустырях табором располагалось петербургское поселение. Главным местом бивака служила просторная площадь против верхнего дворцового сада. Кареты, коляски, телеги размещались на ней в живописном беспорядке. Возле экипажей готовили обед, пили чай. В каретах одевались дамы. От одного экипажа к другому ходили с визитами. Неумолкаемый веселый говор стоял над площадью. И сколько там возникало комических сцен, романических завязок.
Во дворце день праздника начинался выходом в церковь и поздравлениями императрицы. После обедни был развод пред дворцом, на площадке верхнего сада, а в четыре часа парадный обед. Вечером в семь часов императорская фамилия спускалась на крыльцо нижнего сада, садилась в линейки и проезжала по
