наконецъ пріучилъ себя есть черезъ каждые полчаса.
Съѣстные продукты, вслѣдствіе большого спроса на нихъ, поднялись въ цѣнѣ и стали недоступны для бѣдняковъ. Особенно вздорожало мясо, такъ какъ для ханскаго стола изъ него вываривались только одни питательные соки.
Зато возникли новыя должности придворныхъ поваровъ, поваренковъ, экономовъ, придворныхъ скотобойщиковъ и скотопасовъ.
Всѣмъ этимъ служащимъ платилось хорошее жалованье, раздавались знаки отличія, награды. Однимъ словомъ, эти должности стали считаться почетными.
Ханъ толстѣлъ не по днямъ, а по часамъ, но прибывалъ только въ вѣсѣ: ростъ и сила, къ его великому огорченію, оставались прежніе.
„Какъ знать“? думалъ онъ: „можетъ быть тотъ старый дуракъ и правъ, что мнѣ необходимо работать. Попробую упражняться, но ужъ во всякомъ случаѣ только для собственнаго удовольствія, а совсѣмъ не для того, чтобы стать слугой своихъ подданныхъ“.
Самъ онъ не привыкъ уважать трудящихся, а потому ему казалось, что подданные будутъ смѣяться надъ нимъ и относиться къ нему съ пренебреженіемъ, если увидятъ его за работой.
И онъ сталъ уходить въ горы, гдѣ его никто не могъ видѣть.
Тамъ онъ ходилъ по скаламъ, ломалъ камни, скатывалъ ихъ внизъ, снова закатывалъ вверхъ, подбрасывалъ—однимъ словомъ, забавлялся, какъ школьникъ.
Къ великому удовольствію своему онъ сталъ замѣчать, что эти забавы пошли ему на пользу: во-первыхъ, аппетитъ его еще болѣе увеличился; во-вторыхъ, сила и ростъ начали прибывать съ поражающей быстротой.
Тогда онъ не сталъ больше скрывать своихъ упражненій съ камнями: ему захотѣлось похвастаться передъ людьми своей силой и ловкостью.
Идя мимо какого-нибудь дома, онъ однимъ щелчкомъ сшибалъ съ него печную трубу или же заворачивалъ крышу, либо выдергивалъ столбы у воротъ.
Особенно доставалось и садамъ и посѣвамъ: любимой забавой хана было вы-
наконец приучил себя есть через каждые полчаса.
Съестные продукты, вследствие большого спроса на них, поднялись в цене и стали недоступны для бедняков. Особенно вздорожало мясо, так как для ханского стола из него вываривались только одни питательные соки.
Зато возникли новые должности придворных поваров, поваренков, экономов, придворных скотобойщиков и скотопасов.
Всем этим служащим платилось хорошее жалованье, раздавались знаки отличия, награды. Одним словом, эти должности стали считаться почетными.
Хан толстел не по дням, а по часам, но прибывал только в весе: рост и сила, к его великому огорчению, оставались прежние.
«Как знать»? думал он: «может быть тот старый дурак и прав, что мне необходимо работать. Попробую упражняться, но уж во всяком случае только для собственного удовольствия, а совсем не для того, чтобы стать слугой своих подданных».
Сам он не привык уважать трудящихся, а потому ему казалось, что подданные будут смеяться над ним и относиться к нему с пренебрежением, если увидят его за работой.
И он стал уходить в горы, где его никто не мог видеть.
Там он ходил по скалам, ломал камни, скатывал их вниз, снова закатывал вверх, подбрасывал — одним словом, забавлялся, как школьник.
К великому удовольствию своему он стал замечать, что эти забавы пошли ему на пользу: во-первых, аппетит его еще более увеличился; во-вторых, сила и рост начали прибывать с поражающей быстротой.
Тогда он не стал больше скрывать своих упражнений с камнями: ему захотелось похвастаться перед людьми своей силой и ловкостью.
Идя мимо какого-нибудь дома, он одним щелчком сшибал с него печную трубу или же заворачивал крышу, либо выдергивал столбы у ворот.
Особенно доставалось и садам и посевам: любимой забавой хана было вы-
