вать себя лишь тѣмъ, что преднайдено (въ предметѣ). Есть ли его содержаніе въ себѣ и для себя истина или случайность, это лежитъ внѣ его сферы; но формальною истиною, согласіемъ субъективно положеннаго въ опредѣленіи понятія и нѣкотораго внѣ его дѣйствительнаго предмета нельзя поэтому пренебречь, такъ какъ единичный предметъ можетъ быть и дуренъ.
Содержаніе опредѣленія берется вообще изъ непосредственнаго существованія, и такъ какъ оно непосредственно, то оно не имѣетъ оправданія; вопросъ о его необходимости устраняется его происхожденіемъ; тѣмъ, что оно высказываетъ понятіе, какъ нѣчто просто непосредственное, отказываются понять его само. Оно представляетъ собою поэтому не что иное, какъ опредѣленіе формы понятія при нѣкоторомъ данномъ содержаніи, безъ рефлексіи понятія въ себя само, т.-е. безъ его бытія для себя.
Но непосредственность вообще возникаетъ лишь изъ опосредованія и потому должна перейти въ послѣднее. Или, иначе, опредѣленность содержанія, содержащаяся въ опредѣленіи, есть поэтому, такъ какъ она есть опредѣленность, не только нѣчто непосредственное, но и опосредованное своимъ другимъ; вслѣдствіе того опредѣленіе можетъ схватить свой предметъ лишь черезъ противоположное опредѣленіе и потому должно перейти въ раздѣленіе.
2. Раздѣленіе.
Общее должно раздѣляться на частности; тѣмъ самымъ въ общемъ заключена необходимость раздѣленія. Но такъ какъ опредѣленіе само уже начинаетъ съ частнаго, то необходимость перехода къ раздѣленію заключается въ частномъ, которое для себя указываетъ на нѣкоторое другое частное. Наоборотъ, тѣмъ самымъ частное отдѣляется отъ общаго, такъ какъ потребность въ различеніи его опредѣленности поддерживается другимъ, именно общимъ; послѣднее такимъ образомъ предполагается для раздѣленія. Поэтому, хотя движеніе получается тутъ такое, что единичное содержаніе опредѣленія восходитъ черезъ частное къ крайнему термину общности, но послѣдняя должна теперь быть принятою, какъ объективная основа, и отъ нея исходитъ изображеніе раздѣленія, какъ расчлененія общаго, въ смыслѣ перваго.
Тѣмъ самымъ наступаетъ переходъ, который, совершаясь отъ общаго къ частному, опредѣленъ формою понятія. Опредѣленіе для себя есть нѣчто единичное; какая-либо множественность опредѣленій принадлежитъ многимъ предметамъ. Присущее понятію движеніе отъ общаго къ частному есть основа и возможность синтетической науки, системы и систематическаго познанія.
Первое требованіе, какъ указано, состоитъ тутъ въ томъ, чтобы начинать съ предмета въ формѣ нѣкотораго общаго. Если въ дѣйствительности, будь то въ природѣ или въ духѣ, субъективному, естественному познанію дана, какъ первая, конкретная единичность, то, напротивъ, въ познаніи, которое есть по меньшей мѣрѣ постольку нѣкоторое пониманіе, поскольку оно имѣетъ основою форму понятія, первымъ должно быть простое, выдѣленное изъ конкретнаго, ибо предметъ лишь въ этой формѣ имѣетъ форму относя
вать себя лишь тем, что преднайдено (в предмете). Есть ли его содержание в себе и для себя истина или случайность, это лежит вне его сферы; но формальною истиною, согласием субъективно положенного в определении понятия и некоторого вне его действительного предмета нельзя поэтому пренебречь, так как единичный предмет может быть и дурен.
Содержание определения берется вообще из непосредственного существования, и так как оно непосредственно, то оно не имеет оправдания; вопрос о его необходимости устраняется его происхождением; тем, что оно высказывает понятие, как нечто просто непосредственное, отказываются понять его само. Оно представляет собою поэтому не что иное, как определение формы понятия при некотором данном содержании, без рефлексии понятия в себя само, т. е. без его бытия для себя.
Но непосредственность вообще возникает лишь из опосредования и потому должна перейти в последнее. Или, иначе, определенность содержания, содержащаяся в определении, есть поэтому, так как она есть определенность, не только нечто непосредственное, но и опосредованное своим другим; вследствие того определение может схватить свой предмет лишь через противоположное определение и потому должно перейти в разделение.
2. Разделение.
Общее должно разделяться на частности; тем самым в общем заключена необходимость разделения. Но так как определение само уже начинает с частного, то необходимость перехода к разделению заключается в частном, которое для себя указывает на некоторое другое частное. Наоборот, тем самым частное отделяется от общего, так как потребность в различении его определенности поддерживается другим, именно общим; последнее таким образом предполагается для разделения. Поэтому, хотя движение получается тут такое, что единичное содержание определения восходит через частное к крайнему термину общности, но последняя должна теперь быть принятою, как объективная основа, и от неё исходит изображение разделения, как расчленения общего, в смысле первого.
Тем самым наступает переход, который, совершаясь от общего к частному, определен формою понятия. Определение для себя есть нечто единичное; какая-либо множественность определений принадлежит многим предметам. Присущее понятию движение от общего к частному есть основа и возможность синтетической науки, системы и систематического познания.
Первое требование, как указано, состоит тут в том, чтобы начинать с предмета в форме некоторого общего. Если в действительности, будь то в природе или в духе, субъективному, естественному познанию дана, как первая, конкретная единичность, то, напротив, в познании, которое есть по меньшей мере постольку некоторое понимание, поскольку оно имеет основою форму понятия, первым должно быть простое, выделенное из конкретного, ибо предмет лишь в этой форме имеет форму относя
