вторахъ дано также различеніе метода отъ понятія, какъ таковаго, отъ его частности. Понятіе, какъ оно было разсмотрѣно для себя, является въ своей непосредственности: рефлексія или разсматривающее его понятіе находится въ нашемъ знаніи. Методъ же есть самое это знаніе, для коего онъ есть нетолько предметъ, но его собственное субъективное дѣйствіе, орудіе или средство познающей дѣятельности, отличное отъ нея, но ея собственная существенность. Въ ищущемъ познаніи методъ также есть орудіе, нѣкоторое на субъективной сторонѣ стоящее средство, черезъ которое она относится къ объекту. Въ этомъ умозаключеніи субъектъ есть одинъ, а объектъ — другой крайній терминъ, и первый образуетъ черезъ свой методъ заключеніе съ вторымъ, но при этомъ не совпадаетъ для себя съ собою самимъ. Крайніе термины остаются различными, такъ какъ субъектъ, методъ и объектъ не положены, какъ одно тожественное понятіе, и потому умозаключеніе есть всегда формальное; посылка, въ коей субъектъ полагаетъ форму, какъ свой методъ, на своей сторонѣ, есть непосредственное опредѣленіе и потому содержитъ въ себѣ, какъ мы видѣли, опредѣленія формы, опредѣленія, раздѣленія и т. д., какъ преднайденные въ субъектѣ факты. Напротивъ, въ истинномъ познаніи методъ есть нетолько множество извѣстныхъ опредѣленій, но опредѣленность въ себѣ и для себя понятія, которое лишь потому есть средній терминъ, что оно имѣетъ также значеніе объективнаго, достигающаго поэтому въ заключеніи нетолько внѣшней опредѣленности черезъ методъ, но положеннаго въ своемъ тожествѣ съ субъективнымъ понятіемъ.
1. То, что тѣмъ самымъ производится методомъ, суть опредѣленія самого понятія и его отношенія, которыя и должны быть теперь разсмотрѣны въ значеніи опредѣленій метода. При этомъ нужно во-первыхъ начинать съ начала. О немъ уже было говорено въ началѣ самой логики, равно какъ по поводу субъективнаго познанія, и было указано, что если оно и дѣлается непроизвольно и съ нѣкоторою категорическою безсознательностью, то хотя повидимому оно и приводитъ ко многимъ затрудненіямъ, но всѳ же имѣетъ весьма простую природу. Такъ какъ оно есть начало, то его содержаніе есть нѣчто непосредственное, но такое, которое обладаетъ смысломъ и формою отвлеченной общности. Будетъ ли оно содержаніемъ бытія, или сущности, или понятія, оно есть постольку принятое, преднайденное, ассерторическое, поскольку оно непосредственно. Но во-первыхъ оно не есть непосредственное чувственнаго воззрѣнія или представленія, а мышленія, которое въ силу его непосредственности можно также назвать сверхчувственнымъ, внутреннимъ воззрѣніемъ. Непосредственное чувственнаго воззрѣнія есть нѣчто многообразное и единичное. Познаніе же есть понимающее мышленіе и потому его начало есть также лишь въ элементѣ мышленія; нѣчто простое и общее. Объ этой формѣ была рѣчь ранѣе по поводу опредѣленія. Относительно начала конечнаго познанія общность также признается существеннымъ опредѣленіемъ, но принимается, лишь какъ опредѣленіе мысли и понятія въ противоположность бытію; ибо бытіе есть именно это отвлеченное отношеніе.къ себѣ самому. Бытіе не нуждается ни въ какомъ иномъ выводѣ кромѣ того, что
вторах дано также различение метода от понятия, как такового, от его частности. Понятие, как оно было рассмотрено для себя, является в своей непосредственности: рефлексия или рассматривающее его понятие находится в нашем знании. Метод же есть самое это знание, для коего он есть нетолько предмет, но его собственное субъективное действие, орудие или средство познающей деятельности, отличное от неё, но её собственная существенность. В ищущем познании метод также есть орудие, некоторое на субъективной стороне стоящее средство, через которое она относится к объекту. В этом умозаключении субъект есть один, а объект — другой крайний термин, и первый образует через свой метод заключение с вторым, но при этом не совпадает для себя с собою самим. Крайние термины остаются различными, так как субъект, метод и объект не положены, как одно тожественное понятие, и потому умозаключение есть всегда формальное; посылка, в коей субъект полагает форму, как свой метод, на своей стороне, есть непосредственное определение и потому содержит в себе, как мы видели, определения формы, определения, разделения и т. д., как преднайденные в субъекте факты. Напротив, в истинном познании метод есть нетолько множество известных определений, но определенность в себе и для себя понятия, которое лишь потому есть средний термин, что оно имеет также значение объективного, достигающего поэтому в заключении нетолько внешней определенности через метод, но положенного в своем тожестве с субъективным понятием.
1. То, что тем самым производится методом, суть определения самого понятия и его отношения, которые и должны быть теперь рассмотрены в значении определений метода. При этом нужно во-первых начинать с начала. О нём уже было говорено в начале самой логики, равно как по поводу субъективного познания, и было указано, что если оно и делается непроизвольно и с некоторою категорическою бессознательностью, то хотя по-видимому оно и приводит ко многим затруднениям, но всф же имеет весьма простую природу. Так как оно есть начало, то его содержание есть нечто непосредственное, но такое, которое обладает смыслом и формою отвлеченной общности. Будет ли оно содержанием бытия, или сущности, или понятия, оно есть постольку принятое, преднайденное, ассерторическое, поскольку оно непосредственно. Но во-первых оно не есть непосредственное чувственного воззрения или представления, а мышления, которое в силу его непосредственности можно также назвать сверхчувственным, внутренним воззрением. Непосредственное чувственного воззрения есть нечто многообразное и единичное. Познание же есть понимающее мышление и потому его начало есть также лишь в элементе мышления; нечто простое и общее. Об этой форме была речь ранее по поводу определения. Относительно начала конечного познания общность также признается существенным определением, но принимается, лишь как определение мысли и понятия в противоположность бытию; ибо бытие есть именно это отвлеченное отношение.к себе самому. Бытие не нуждается ни в каком ином выводе кроме того, что
