Страница:Гегель Г.В.Ф. - Наука логики. Т. 3 - 1916.djvu/222

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница не была вычитана
— 213 —

ваетъ себя въ полноту своей реальности, въ систему науки, и заканчиваетъ тѣмъ, что понимаетъ это пониманіе самого себя, а тѣмъ самымъ снимаетъ свое значеніе, какъ содержаніе и предметъ, и познаетъ понятіе науки. Во-вторыхъ, это идея еще логическая, она замкнута въ чистую мысль, есть еще наука только Божескаго понятія. Ея систематическое развитіе, правда, само есть нѣкоторая реализація, но содержащаяся внутри этой сферы. Такъ какъ чистая идея познанія тѣмъ самымъ заключена въ субъективность, то она есть побужденіе снять послѣднюю, и чистая истина, какъ послѣдній результатъ, становится также началомъ нѣкоторой другой сферы и науки. На этотъ переходъ требуется еще здѣсь только намекнуть.

А именно такъ какъ идея полагаетъ себя, какъ абсолютное единство чистаго понятія и его реальности и потому совпадаетъ въ непосредственность бытія, то, какъ полнота въ этой формѣ, она есть природа. Но это опредѣленіе не есть нѣкоторое становленіе и переходъ, какъ выше субъективное понятіе въ своей полнотѣ стало объективностью, а также субъективная цѣль — жизнью. Чистая идея, въ коей опредѣленность или реальность понятія сама возвышена въ понятіе, есть скорѣе абсолютное освобожденіе, для коего нѣтъ болѣе никакого непосредственнаго опредѣленія, которое не было бы также положеннымъ и понятіемъ; въ этой свободѣ не имѣетъ поэтому мѣста никакой переходъ, но простое бытіе, къ которому опредѣляетъ себя идея, остается для нея совершенно проницаемымъ и въ своемъ опредѣленіи есть остающееся при себѣ самомъ понятіе. Переходъ долженъ быть поэтому понимаемъ здѣсь скорѣе такъ, что идея свободно отчуждаетъ (епііаззі) саму себя, абсолютно увѣренная въ себѣ и покоящаяся внутри себя. Въ силу этой свободы форма ея опредѣленности также совершенно свободна, — сущая абсолютно для себя, безъ субъективности, внѣшность пространства и времени. Поскольку это есть внѣшность лишь по отвлеченной непосредственности бытія и усваивается сознаніемъ, она есть простая объективность и внѣшняя жизнь; но въ идеѣ она остается въ себѣ и для себя полнотою понятія и наукою объ отношеніи божественнаго познанія къ природѣ. Но это ближайшее рѣшеніе чистой идеи опредѣлить себя, какъ внѣшнюю идею, полагаетъ себѣ тѣмъ самымъ лишь то опосредованіе, изъ котораго понятіе возвышается, какъ свободное, изъ внѣшности ушедшаго внутрь себя осуществленія, заканчиваетъ свое освобожденіе черезъ себя въ наукѣ о духѣ и находитъ высшее понятіе себя самого, какъ понимающаго себя чистаго понятія, въ наукѣ логики.


Тот же текст в современной орфографии

вает себя в полноту своей реальности, в систему науки, и заканчивает тем, что понимает это понимание самого себя, а тем самым снимает свое значение, как содержание и предмет, и познает понятие науки. Во-вторых, это идея еще логическая, она замкнута в чистую мысль, есть еще наука только Божеского понятия. Её систематическое развитие, правда, само есть некоторая реализация, но содержащаяся внутри этой сферы. Так как чистая идея познания тем самым заключена в субъективность, то она есть побуждение снять последнюю, и чистая истина, как последний результат, становится также началом некоторой другой сферы и науки. На этот переход требуется еще здесь только намекнуть.

А именно так как идея полагает себя, как абсолютное единство чистого понятия и его реальности и потому совпадает в непосредственность бытия, то, как полнота в этой форме, она есть природа. Но это определение не есть некоторое становление и переход, как выше субъективное понятие в своей полноте стало объективностью, а также субъективная цель — жизнью. Чистая идея, в коей определенность или реальность понятия сама возвышена в понятие, есть скорее абсолютное освобождение, для коего нет более никакого непосредственного определения, которое не было бы также положенным и понятием; в этой свободе не имеет поэтому места никакой переход, но простое бытие, к которому определяет себя идея, остается для неё совершенно проницаемым и в своем определении есть остающееся при себе самом понятие. Переход должен быть поэтому понимаем здесь скорее так, что идея свободно отчуждает (епииаззи) саму себя, абсолютно уверенная в себе и покоящаяся внутри себя. В силу этой свободы форма её определенности также совершенно свободна, — сущая абсолютно для себя, без субъективности, внешность пространства и времени. Поскольку это есть внешность лишь по отвлеченной непосредственности бытия и усваивается сознанием, она есть простая объективность и внешняя жизнь; но в идее она остается в себе и для себя полнотою понятия и наукою об отношении божественного познания к природе. Но это ближайшее решение чистой идеи определить себя, как внешнюю идею, полагает себе тем самым лишь то опосредование, из которого понятие возвышается, как свободное, из внешности ушедшего внутрь себя осуществления, заканчивает свое освобождение через себя в науке о духе и находит высшее понятие себя самого, как понимающего себя чистого понятия, в науке логики.