сталъ предпочтительно употребляться одинъ какой-нибудь изъ этихъ старинныхъ синонимовъ, у другихъ другой. Такъ, должно полагать, у арійцевъ первоначально существовали оба однозначащія слова apjàc и ванита̀с, т. е. любезные, почтенные, какъ выраженія, съ которыми человѣкъ обращался къ своимъ собратіямъ или къ народу и которыми затѣмъ самъ народъ арійскій сталъ означать себя въ противороложность чужимъ. Изъ этихъ-то двухъ синонимовъ южныя племена и часть западныхъ (индусы, персы, ѳракійцы и, кажется, кельты12) усвоили себѣ слово apjàc, а славяне предпочли названіе ванта̀с или ванита̀с (вяты, венеты), и это, быть можетъ, потому особенно, что первое должно бы было въ ихъ языкѣ совпасть въ звукѣ съ другимъ, совершенно противоположнымъ по смыслу словомъ, — ярый.
Хотя древній корень ван сталъ выходить у славянъ изъ употребленія13) (что̀, конечно, способствовало и тому, что самое названіе венеты или вяты такъ скоро устарѣло), однако, еще въ VI вѣкѣ его значеніе не было забыто, по крайней мѣрѣ у отрасли венетовъ, занимавшей восточный уголъ верхней Италіи. Это показываетъ готскій историкъ Іорнандъ, который, говоря о взятіи Равенны готскимъ королемъ Аларикомъ, замѣчаетъ, что «обладатели этого города назывались въ старину, по преданію предковъ, венетами, т. е. достохвальными»14). Въ книжной своей учености Іорнандъ при этомъ думалъ, можетъ быть, о подходившемъ сюда по значенію греческомъ словѣ (άινετός); но, конечно, въ преданіи предковъ, которое онъ слышалъ, не могло быть рѣчи о такой искусственной этимологіи, и говорилось просто, что имя древнихъ жителей этого края, венеты, значило: «достохвальные»15).
Въ древней азіятской колыбели осѣдлому народу арійскому, носившему названіе «почтенныхъ» или «любезныхъ», противополагались, какъ намъ извѣстно, люди неосѣдлые, которыхъ называли да̀са̀с — «бѣдняки» или тура̀с — «быстро движущіеся, подвижные» (бродники, по старинному русскому выраженію). Съ ихъ именемъ, какъ мы уже упоминали, стало соединяться въ понятіяхъ осѣдлаго арійца представленіе о какомъ-то зломъ началѣ, о враждебной сверхъестественной силѣ. Особенно ясно виденъ отпечатокъ этого перехода понятій въ языкѣ древнихъ индусовъ, которые имя кочевыхъ племенъ да̀са̀с или дacjaвac (т. е. бѣдняки, отъ глагола дас — терпѣть нужду) принимали также въ общемъ значеніи враждебнаго чудовища16), а затѣмъ, въ дальнѣйшемъ развитія этого понятія, образовали слова: дасра — чудотворный, волшебный, дасма — чудесный и, наконецъ, въ отвлеченномъ смыслѣ дансас — чудо.
