нестерпимый холодъ проникалъ до мозга костей. Никогда она не испытывала ничего подобнаго, никогда въ жизни не чувствовала себя такою покинутою и близкой къ смерти.
— Я умираю, я умру,—думала она.
И охваченная ужасомъ, она вскочила съ постели, позвонила Розалію, подождала, снова позвонила, снова подождала, вся дрожа и коченѣя.
Служанка не приходила. Безъ сомнѣнія, она спала тѣмъ первымъ, крѣпкимъ сномъ, отъ котораго ничто не въ состояніи пробудить, и Жанна, обезумѣвъ, босикомъ побѣжала по лѣстницѣ.
Она вошла безъ шуму, ощупью нашла дверь, крикнула—Розалія, вошла совсѣмъ, приблизилась къ постели, провела но ней рукой. Она была пуста и холодна, какъ будто бы никто въ нее и не ложился.
Удивленная Жанна подумала: — Неужели она бѣгаетъ и по такой погодѣ?
Но сердце ея снова беспорядочно забилось: то сжималось, то неистово стучало, и она направилась разбудить Жюльена, хотя колѣни ея подгибались.
Гонимая увѣренностью, что она должна сейчасъ же умереть и желая увидать его прежде, чѣмъ лишиться сознанія, она быстро ворвалась къ нему въ комнату.
При свѣтѣ угасающаго огня она замѣтила на подушкѣ, рядомъ съ головой своего мужа, голову Розаліи.
Отъ крика, который она испустила, они оба привскочили. Съ секунду она простояла неподвижно, въ ужасѣ отъ такого открытія. Затѣмъ она кинулась бѣжать въ свою комнату, но когда растерявшійся Жюльенъ крикнулъ: — Жанна! ее охватилъ непреодолимый ужасъ видѣть его, слышать его голосъ, выслушивать его объясненія, ложь, встрѣ-
