нялся топтать, давить, толочь ее. Она выкинула послѣдняго щенка, и онъ въ безуміи каблукомъ добивалъ окровавленное тѣло, которое еще двигалось между пищавшими новорожденными слѣпыми тяжелыми щенками, искавшими ея сосцовъ.
Жанна убѣжала, но священникъ вдругъ почувствовалъ что кто-то схватилъ его за шею, сильный ударъ сшибъ съ него треуголку, и взбѣшенный баронъ вытащилъ его за ворота и швырнулъ на дорогу. Когда г. де-Пертюи обернулся, онъ увидалъ свою дочь на колѣняхъ, рыдающую посреди щенятъ, которыхъ она подбирала въ свое платье.
Большими шагами онъ подошелъ къ ней, жестикулируя и крича:
— Вотъ онъ, вотъ онъ, человѣкъ въ рясѣ! Поняла ты его теперь!
Сбѣжались фермеры, всѣ смотрѣли на истерзанное животное, и тетка Кульяръ невольно воскликнула: — Можно ли быть до такой степени дикимъ?!
Жанна подобрала семь щенятъ и хотѣла ихъ выкормить.
Имъ стали давать молока, трое умерли на слѣдующій день. Дядя Симонъ избѣгалъ весь околотокъ, чтобы найти кормящую суку. Такой не оказалось, но онъ принесъ кошку, увѣряя, что она будетъ кормить. Трехъ остальныхъ щенятъ убили, а послѣдняго довѣрили этой кормилицѣ изъ другой породы. Она тотчасъ приняла его, легла на бокъ и подставила ему сосцы. Потомъ, чтобы не изнурить пріемную мать, черезъ двѣ недѣли взяли отъ нея собачку и Жанна стала сама ее кормить изъ рожка. Она назвала ее Тото, но баронъ самовольно измѣнилъ это имя, окрестивъ ее въ „Бой“.
Священникъ больше не приходилъ, но на слѣдующее воскресенье онъ съ высоты каѳедры разразился проклятіями,
