Иногда онъ бралъ ее въ руку, вынималъ изо рта и изъ того же края губъ, откуда вылеталъ дымъ, выплевывалъ въ море длинную струю темной слюны.
Баронъ, сидѣвшій спереди, занималъ мѣсто матроса и слѣдилъ за парусомъ. Жанна и виконтъ помѣстились рядомъ, оба нѣсколько смущенные. По какой-то непонятной силѣ они приподнимали одновременно глаза и встрѣчались ими, какъ бы предупреждаемые родствомъ душъ; между ними уже витала та неуловимая и неопредѣленная нѣжность, которая такъ быстро зарождается между двумя молодыми людьми, когда онъ не дуренъ, а она красива. Они чувствовали себя счастливыми, сидя рядомъ, можетъ-быть, потому что думали другъ о другѣ.
Солнце подымалось, чтобы съ высоты лучше осмотрѣть разстилавшееся подъ нимъ море, но оно какъ бы изъ кокетства покрылось легкимъ туманомъ, заволакивавшимъ его отъ лучей солнца. Это былъ прозрачный туманъ, низкій, золотистый, ничего не скрывавшій, но смягчавшій дали. Потомъ солнце кинуло свое пламя и растопило эту блестящую дымку, и когда оно было въ полной силѣ, туманъ испарился и исчезъ, и море, гладкое какъ зеркало, ярко заблистало.
Жанна взволнованная прошептала:—Какъ красиво!—Виконтъ отвѣтилъ:—О, да, очень красиво, прелестно!—Ясная чистота утра пробуждала какъ бы отликъ въ ихъ сердцахъ.
И вдругъ открылась громадная арка Этрета: какъ бы двѣ ноги утеса, ступившія въ море и настолько высокія, что могли служить воротами для прохода кораблей, а впереди возвышался край бѣлой остроконечной скалы.
Они причалили, и въ то время, какъ баронъ, выпрыгнувъ, притягивалъ лодку къ берегу, виконтъ, ухвативъ въ свои объятія Жанну, перенесъ ее на берегъ, такъ чтобъ она не замочила себѣ ногъ, затѣмъ они начали подыматься по твер-
