надорваннымъ отъ тридцатилѣтней команды и криковъ во время бурь, сказалъ ей:
— Чувствуете ли вы присутствіе этой шельмы?
Она дѣйствительно чувствовала сильный и своеобразный ароматъ дикихъ растеній.
Капитанъ продолжалъ:
— Это Корсика, которая такъ пахнетъ, сударыня. Это присущій ей запахъ хорошенькой женщины. Послѣ двадцатилѣтняго отсутствія я бы узналъ ее за пять миль. Я самъ корсиканецъ. А тотъ-то, на Св. Еленѣ, говорятъ, постоянно поминаетъ о запахѣ своей родины. Онъ изъ моего рода.
И капитанъ, снявъ шляпу, поклонился Корсикѣ, поклонился и туда, за океанъ, великому императору-плѣннику, который былъ его рода.
Взволнованная Жанна едва удерживалась отъ слезъ.
Затѣмъ морякъ протянулъ руку къ горизонту.
— Вонъ кровопійцы, — сказалъ онъ.
Жюльенъ стоялъ тутъ же, обнявъ талію жены, и оба глядѣли вдаль по указанному направленію.
Наконецъ, показалось нѣсколько скалъ пирамидальной формы, пароходъ быстро обогнулъ ихъ и вступилъ въ большой, тихій заливъ, окруженный цѣпью высокихъ вершинъ, склоны которыхъ покрыты были какъ бы мхомъ.
— Это наше „Маки́“[1], — сказалъ капитанъ.
По мѣрѣ движенія цѣпь горъ, казалось, смыкалась позади парохода, медленно плывшаго по голубому заливу, такому прозрачному, что въ нѣкоторыхъ мѣстахъ можно было разглядѣть его дно.
И вдругъ выплылъ городъ, весь бѣлый, въ глубинѣ залива, на берегу волнъ у подошвы горъ.
- ↑ Такъ называется непроходимая лѣсная чаща въ Корсикѣ.