ность, наготу ихъ прикрывавшую, хотѣли сохранить. Злодѣйскія руки не почтили священныя кровы набожности. Безцѣнныя собранія художествъ и наукъ истреблены. Извергъ, съ адскимъ восторгомъ радости, понудилъ тысячу гражданъ дрожащими руками выкапывать тѣ пропасти, надъ коими долженствовали обрушиться твердыя Кремлевскія стѣны и башни, ограждавшія толико вѣковъ Соборы со Святыми мощами и гробницами Россійскихъ Помазанниковъ; народу любезные и древніе чертоги, палаты и сокровища нашихъ Царей, Князей и Патріарховъ, Красное крыльцо, Сенатъ и Арсеналъ. Градъ, не задолго предъ симъ отличавшійся гостепріимствомъ, честностію, богобоязливостію и всѣми Патріаршескими и общественными добродѣтелями, превращенъ въ ужасное и пространное поле необузданной власти, безбожія, пороковъ и буйства. Огнь и смерть наполняютъ жилища спокойнаго мѣщанина, хижину трудолюбиваго хлѣбопашца, возвышенные дворцы изобильнаго дворянина и древнѣйшіе Святые
ность, наготу их прикрывавшую, хотели сохранить. Злодейские руки не почтили священные кровы набожности. Бесценные собрания художеств и наук истреблены. Изверг, с адским восторгом радости, понудил тысячу граждан дрожащими руками выкапывать те пропасти, над коими долженствовали обрушиться твердые кремлевские стены и башни, ограждавшие толико веков соборы со святыми мощами и гробницами российских помазанников; народу любезные и древние чертоги, палаты и сокровища наших царей, князей и патриархов, Красное крыльцо, Сенат и Арсенал. Град, незадолго пред сим отличавшийся гостеприимством, честностию, богобоязливостию и всеми Патриаршескими и общественными добродетелями, превращен в ужасное и пространное поле необузданной власти, безбожия, пороков и буйства. Огонь и смерть наполняют жилища спокойного мещанина, хижину трудолюбивого хлебопашца, возвышенные дворцы изобильного дворянина и древнейшие святые
