безъ прозвища, продолжала она, а держись блага — послушай ты моего дѣвичьяго разума глупаго, будешь умнѣе умнаго: задумалъ ты худое дѣло дѣлать, бѣжать изъ службы Царской, не схоронишь ты концевъ въ воду, выйдетъ черезъ годъ со днемъ наружу грѣхъ твой, пропадетъ за побѣгъ вся служба твоя; подумай-ка ты лучше думу да воротись; не всѣмъ въ изобиліи въ раздольи жить припѣваючи, бѣлорыбицой по Волгѣ рѣкѣ разгуливать; кто служитъ, тотъ и тужитъ; ложку меду, бочку дегтю — не съѣшь горькаго, не поѣшь и сладкаго, не смазавъ дегтемъ, не поѣдешь и по брагу! Мало славы служить изъ одной корысти; нѣтъ Иванъ, послужи-ка ты своему Царю заморскому, подъ оговоромъ, подъ клеветою, вѣрою и правдою, какъ служатъ на Руси, изъ одной ревности да изъ чести! Воротись, Иванъ молодой сержантъ, да женись ты на мнѣ, такъ мы бы съ тобою и стали жить да по-
без прозвища, продолжала она, а держись блага — послушай ты моего девичьего разума глупого, будешь умнее умного: задумал ты худое дело делать, бежать из службы Царской, не схоронишь ты концов в воду, выйдет через год со днем наружу грех твой, пропадет за побег вся служба твоя; подумай-ка ты лучше думу да воротись; не всем в изобилии в раздольи жить припеваючи, белорыбицой по Волге реке разгуливать; кто служит, тот и тужит; ложку меду, бочку дегтю — не съешь горького, не поешь и сладкого, не смазав дегтем, не поедешь и по брагу! Мало славы служить из одной корысти; нет Иван, послужи-ка ты своему Царю заморскому, под оговором, под клеветою, верою и правдою, как служат на Руси, из одной ревности да из чести! Воротись, Иван молодой сержант, да женись ты на мне, так мы бы с тобою и стали жить да по-
