щее силу и крѣпость и неизсякающее терпѣніе, вымолвила пригодное слово, и чета наша идетъ не идетъ, летитъ не летитъ, а до заутрени очутились они въ первопрестольномъ градѣ своемъ, снарядились и обвѣнчались, а съ разсвѣтомъ встали молодыми супругами.
И вдругъ отколѣ что взялося, пошла Ивану опять прежняя милость Царская, чины и деньги и лестныя награды, и зажилъ онъ припѣваючи домовитымъ хозяиномъ, какъ Ярославской мужикъ. И снова сталъ лукавый мучить завистью правдолюбивыхъ сердобольныхъ Министровъ Царскихъ, Фельдмаршала Кашина, Генерала Дюжина, Губернатора Графа Чихиря пяташную голову, и предложили они единодушно Царю, чтобы Иванъ молодой сержантъ по крайней мѣрѣ заслужилъ службою милость Царскую, показалъ бы на дѣлѣ рысь свою утиную лапчатую. Въ слѣдствіе сего Иванъ молодой сержантъ на утро вычистился,
щее силу и крепость и неиссякающее терпение, вымолвила пригодное слово, и чета наша идет не идет, летит не летит, а до заутрени очутились они в первопрестольном граде своем, снарядились и обвенчались, а с рассветом встали молодыми супругами.
И вдруг отколе что взялося, пошла Ивану опять прежняя милость Царская, чины и деньги и лестные награды, и зажил он припеваючи домовитым хозяином, как Ярославской мужик. И снова стал лукавый мучить завистью правдолюбивых сердобольных Министров Царских, Фельдмаршала Кашина, Генерала Дюжина, Губернатора Графа Чихиря пяташную голову, и предложили они единодушно Царю, чтобы Иван молодой сержант по крайней мере заслужил службою милость Царскую, показал бы на деле рысь свою утиную лапчатую. Вследствие сего Иван молодой сержант на утро вычистился,
